Past simple

К трем часам дня я поняла, что начинаю терять равновесие. Ноги уже не просто ныли – я перестала их чувствовать вообще. Спину ломило в пояснице, но я продолжала натянуто улыбаться и, вместе с выполненным заказом, желать хорошего дня очередному гостю. Мыслей в голове не было. Была мечта. Единственная и самая желанная – поскорей бы домой и спать. Даже на душ не осталось сил. А ведь до закрытия еще семь часов.

К пяти часам вечера я тихо проклинала звякающий колокольчик, очередного посетителя, который спешил, судя по всему, на пожар и кофе-машину, которая непрерывным гудением способствовала головной боли.

Однако, уже к девяти вечера наплыв народа спал. И наконец-то выдалась минутка, чтобы присесть и выдохнуть.

– Знаешь, – начала я, вытирая лицо салфеткой. – Никогда бы не подумала, что это такой адский труд. Ног не чувствую. Рук не чувствую. Пару раз обварилась кипятком, теперь кожа красная и дико болит. И самое абсурдное в этом всем то, что я ловлю кайф. Понимаю, что делаю это не для кого-то, а для себя и ловлю кайф.

– Ты хоть в кедах, – устало выдохнула Лика, которая, как и я, за день наворачивала круги по залу без возможности присесть. – А я, дурында, каблуки напялила с утра. Теперь такое чувство, будто по раскаленным углям хожу. Каждый шаг отдает таким нервным спазмом, что ощущение, будто кожу разрывают, и заново сшивают. Все без наркоза, без анестезии.

– Может, закроемся сегодня пораньше? – выдохнула я, отчетливо понимая, что тем самым подкармливаю внутреннего демона. Но усталость была такой колоссальной, что мне было все равно. – Сейчас уберем все и домой?

– Нет, мать, – покачала головой Лика. – Раз уж ринулись в бой, значит выстоим до конца.

Наш диалог прервал звякнувший колокольчик. Я закатила глаза к потолку, прося у всевышнего помощи и поддержки, и только после этого перевела взгляд на вошедшего мужчину… Тут же пожалела, что не закрыла дверь на все замки и не убралась домой пораньше. На пороге стоял Вадим.

Лика как-то странно хрюкнула и поспешила убраться в другой конец зала, аргументировав, что там какой-то столик еще не убран. Мне же ничего не оставалось делать, как натянуть на лицо приветливую улыбку и вежливо поздороваться с мужчиной.

– Добрый вечер! – выдавила я из себя, хотя больше всего на свете сейчас желала сказать что-то вроде прощального монолога у крышки его гроба. – Чего желаете?

– Какао с маршмеллоу, – улыбнулся Вадим, облокотившись на барную стойку.

– Простите, у нас в меню нет данного напитка, – хищно оскалилась я. – Но мы подумаем над тем, чтобы когда-нибудь включить его в список.

– Тогда двойной эспрессо без сахара, – не сдавался мужчина.

– А этого напитка в нашем меню нет уже ровно десять минут, – парировала я.

– И даже поговорить нельзя, мисс Я Такая Язва? – он вопросительно поднял бровь.

– А этого вообще никогда не было, и не факт, что когда-то появится в списке услуг нашего кафе, мистер Добиваюсь Своего Любой Ценой, – съязвила я, отступая назад, тем самым увеличивая расстояние между нами, что не укрылось от цепких глаз Вадима.

Он медленно, словно хищник, обошел барную стойку и приблизился ко мне.

– Скорую психологическую помощь оказывают в баре за углом, – пискнула я, упираясь лопатками в кофе-машину. – Там и разговоры по душам с барменом, и вызов такси пьяному телу, и даже погрузка тела в автомобиль. И заметьте, все это включено в прайс!

– Ты все такая же, – усмехнулся Вадим, продолжая наступать.

– Еще один шаг, и я тебя стукну, – предупредила я, хватая в руки кружку для капучино. – Не ваза, но сойдет!

Мужчина остановился и расслабленно засунул руки в карманы брюк. Напряжение, возникшее в воздухе и повисшее между нами, можно было резать ножом, намазывать на хлеб и предлагать всем желающим в виде блюда «с перчинкой».

– Ты так и не позвонила, – спокойно сказал Вадим. – Я ждал.

– Не было времени, – ответила я. – Да и желания.

– Вот и я себя утешал тем, что ты вся в делах-заботах. Думал, что как только разгрузишься, так сразу дашь о себе знать. Даже решил помочь тебе с этим, лишь бы снова услышать твой голос и наконец-то поговорить, – продолжал тихо говорить Вадим.

– Значит, это твоих рук дело? – удивилась я, вспоминая, как легко мне дались заключения различных инстанций. – А я-то напридумывала себе, что всему виной мои красивые глаза.

– И грудь третьего размера, как же, – с долей сарказма сказал Вадим. – Неважно. Я просто хотел помочь.

– Спасибо же, о великий и могучий! Как бы я, нерадивая девчонка, справилась бы без тебя? Не знаю, – хмыкнула я расслабленно.

Оказалось, весь этот бессмысленный диалог был всего лишь для того, чтобы отвлечь мое внимание. Миг, и Вадим оказался рядом, в непозволительной, даже интимной близости от моего тела. В следующее мгновение кружка, которую я держала в руках как средство для самообороны, была брошена в раковину, где, жалобно звякнув, раскололась на две части.

– Совсем дурак? – вспылила я, дергаясь в его объятиях. – Дебошир! Казенное имущество гробишь!

– Заплачу, – коротко ответил Вадим, прижимая меня крепче. – Я скучал, Тань. Я очень и очень скучал.