Пастораль с лебедем

— Эх, сват, что творилось в стакане! По краешкам белые пузырьки, глядишь и думаешь, как они во рту забегают…

«Где раздобыл? — спрашиваю. — Сказочным напитком разжился и жалуешься».

«Ничего я не раздобыл, — ворчит Санду. — У страны Болгарии разжился, понял? Своим добром не обзавелся. Нет у меня леса, братец, нет у меня грибов, нет и дров на зиму, и зверей. Ничего нет и в помине, — смеется. — Я лесной сторож на зарплате, стрелочник в будке… зато пью гамбургский мускат. Смотри, на огороде пора светофор ставить, олени вытоптали перекресток. Видишь пасеку на опушке? Улья тоже не мои… — И подмигивает: — Но дай бог нам здоровья, кое-что все-таки имеется, мускат распиваем, как царя, в саду».

Подумал Никанор, помолчал и сказал негромко:

— Знаешь, сват Ферапонт, человек все побеждает, как та рыбешка в иле — когда ей невмоготу, зарывается в землю, ищет воду и не погибает. Вот сижу я с братом-лесником, пью мускат из Болгарии. Над головой — четыре дуба, тень густая… Да, сват, эти живые памятники, и «Богатырь Молдовы» среди них, охраняют нас от солнца и жары. За лесами, где-то далеко, в поле, летит к луне чернозем вперемешку с зернами, а нам и горя мало. Спрашиваю Санду: «Откуда райское питье?»

«Сказал же, — отвечает, — из хорошей страны Болгарии… Проезжал мимо рефрижератор, вышел водитель отдохнуть, вздремнул на опушке, а я тут как тут: «Здрасьте! Добро пожаловать в наш лес, только прошу не разводить огня». Интересуюсь, что везет. «А что вам надо?» — «Так, говорю, просто любопытно». А он: «Виноград везу, гамбурский мускат. Хочешь попробовать?» — «Ну, что виноград, вот вина бы я отведал». — «Дам, говорит, на вино, сделаешь себе. Только ты дай мне бензина».

Никанор хмыкнул и по-свойски наклонился к свату, не заметив, что давно перешел на «ты».

— Теперь скажи, Ферапонт, сколько стоит бутылка такого муската, семьсотграммовая? И где его купить? А тут даешь бензин — получаешь мускат за десять копеек. Литр бензина за литр муската!

Казалось, Бостан переселил свата в лесную чащобу, и Ферапонт лупал глазами, как снежный человек, которого забросили в зеленые джунгли. В тени деревьев-великанов рыба пускает из-под земли пузыри… Где этот ваш Гамбург? И почему мускат воняет бензином? На дубах таблички из черного мрамора: «Памятник природы. Охраняется государством»… На этих памятниках спят, кудахчут, прыгают с ветки на ветку куры лесника и тут же гадят. Под «Молдавским богатырем» стоит домик-развалюшка, которого уже нет, а вокруг бегают живые памятники — дикие козы, олени блеют, потому что пить хочется. И сват Никанор с братцем, лесным стрелочником, смакует в сторонке райское зелье…

«Интересно, — подумал Ферапонт, — зачем ему меня убаюкивать? Что-то тут нечисто… Старший сват как сквозь землю провалился, жених смылся, бабы разбежались. Куры… Это что, куры жареные? Нет, доченька, не надо тебе таких родственников! Сговор у нас или заговор против нашей Дианы?»

Тут он обнаружил, что вцепился в вилку обеими руками и сгибает пополам, будто хочет узелком завязать.

— Что вы делаете, сват? — испуганно воскликнул Никанор. Он уже опомнился и опять перешел на «вы».

— Да где же Тудор, в конце-то концов?! — выдавил, прокашлявшись, Ферапонт. — Почему жених в бега ударился?

— А куда делись женщины? — спросил, озираясь, Бостан.

Смотри-ка, они вдвоем в комнате, не заметили, как вышли и мать жениха, и бабушка. Ферапонт сунул кривую вилку под хлебницу.

Тут в сенях послышался смутный гул, будто загудел хороший летний улей.

— Да я, сватья, с превеликой радостью!

Другой голос перебил:

— Что вы, унгенская аптека покупает килограммами, но я не продаю. Уж лучше хорошим людям отдать, для пользы. Мои дочки в школе премию за него получили — дала им отростки, они ухаживали, вырастили, и аптека приняла…

Дверь распахнулась, на пороге показалась мать невесты… Вернее, сначала в комнату вплыла огромная пудовая кадка с алоэ. Старый куст, развесистый, под ним маленькие побеги-детки.

— Ой, муженек, смотри, что мне сватья подарила! — Мара обернулась к Никанору. — Знаю, сват, докторша вам двоюродная сестра. Замолвите словечко, пусть меня посмотрит, что-то прихварывать стала. И скажет, как готовить алоэ от сердцебиений…

Благостная картинка: Василица подарила сватье Маре целый выводок алоэ — пять трехлетних ростков, для лечения в самый раз. Ах, поскорее бы сладить свадьбу, укоротились бы злые языки…

Вера искоса смерила супруга взглядом: не наговорил лишку, пока они ходили за подарком? Опять поведал сон про зеленые веточки на сухом дереве? После той ночи Никанор сам не свой ходил, поехал к брату развеяться, а там его поджидали «сказки Бахмутского леса»…

— Сват Ферапонт, не уморил тут вас Никанор? Ох, винца бы стаканчик да сплясать от души! Этот ваш зять… Вот нахал, ушел, а магнитофон не поставил.

— У нас патефон есть! — подхватила мать жениха. — Только не знаю, как заводить.

Глянь, а в дверях Тудор, легок на помине.