Пасынки Степи

Еще днем правитель Сарайшыка и придворный толкователь – жрец, с одинаковым любопытством склонились над внутренностями черной овечки, только что зарезанной и принесенной в жертву. Жрец при свете яркого степного солнца долго перебирал окровавленными руками кишки, печень, близко подносил их к глазам, водил кривым пальцем по узорам кровеносных сосудов, читая открытые только ему знаки. После мучительного размышления он уверенно поднял три запачканных кровью пальца вверх.

Все правители Сарайшыка формально придерживались ислама, но продолжали верить в духов, почитали Тенгри. Это пошло с самого зарождения города. Основатель города, Бату-хан, был вождем, который не придерживался никакой веры и секты, он их считал только способом познания божества и не был последователем ни одной из религиозных учений. После него такое мировоззрение пошло и для всех остальных правителей Сарайшыка. Для кочевников высшим считался Тенгри – обожествлённое небо.

Урус-бий из бесед с захваченным Учителем узнал, что любая религия, может как погубить государства, так и возродить их. Учитель разъяснил, что до возникновения христианства в Риме царил особый, неукротимый, свободный римский дух. Каждый гражданин Рима мечтал совершить подвиги. Именно эта духовная сила и позволяла совершать завоевания, расширять империю. Постоянно волнения, столкновения происходили среди граждан, но именно неповторимый неукротимый римский дух и был главной движущей силой этих волнений. Поэтому выход этому духу можно было дать только в битвах, в сражениях, потому и участвовала в завоеваниях Римская Империя, потому и расширяла свои границы. После того, как Константин, император Рима, провозгласил христианство главной религией, после этого неукротимый римский дух стал угасать. Границы Римской Империи стали сужаться. Потому что ко всем жителям пришло христианское смирение и вера в загробный мир, что все будут прощены и все смогут попасть в одинаковый рай для всех. И не будет никакого Олимпа. В сонм богов никто не попадет, чтобы стоять с ними почти на равных, какие бы подвиги ты ни совершил.

Учитель на примере Рима показал, как империи угасают, только утратив свой дух.

Поэтому мудрый правитель Сарайшыка, прикрыв глаза, смотрел на конокрадство, как проявление силы и удальства, чтобы не угасал неукротимый и свирепый степной дух среди кочевников. И не сильно обращал внимания на религии.

– Видели мы с тобой Степь с приходом Наурыза, объездили земли, Бату. Беспокойная она становится. Много раздора и смуты среди кочевников, – начал правитель, лежа на мягкой тахте.

– Ваши верные слуги могут успокоить Степь, правитель, – почтительно отвечал Бату.

– Мурзы, возглавляющие улусы, озабочены судьбой только своих родов. Нет единства среди них. Каждый год раздоры между ними за земли, за пастбища, за украденных лошадей. Для выпаса скота, сколько бы его ни было, нет нужды в большом количестве пастухов. В аулах много жителей, свободных от труда, которых легко можно сколотить в конные отряды для набегов на соседей. Поэтому и постоянные стычки между родами, между аулами. Есть только один путь для подавления раздоров. Общий поход нужен, чтобы объединить Степь. Только в походе за чужим добром объединяются кочевники.

– Вы правы, правитель.

– Всегда походы нужны были, когда тучно, богато становилось в Степи, либо, когда худо. Когда много лошадей, когда много овец, когда у всех в юртах хватает мясо, тогда нужен поход. Чтобы от сытости не приходили плохие мысли кочевнику. Сколько лошадей воруют соседние племена друг у друга в тучные годы? Много. Тогда раздоры, обиды начинаются у соседей. Когда худые времена приходят в Степь, когда люди гибнут от голода, тогда тоже нужен поход. Чтобы завоевать чужие земли, чтобы взять добычу, чтобы накормить кочевников. Только в походе соседи не идут войной на соседа. Степь должна быть единой, как сжатые в кулак все пальцы. Только тогда кочевники не сгинут. Нельзя останавливаться степнякам. Все время они в походах они должны быть. Шынгыс-хан знал это. Поэтому он великий.

– Вы не менее великий, правитель.

– Нужен поход! – убедительно воскликнул правитель. – Но не скоро. Нужно набрать силы. Этот год кролика. Через три лета выступим. Эти три года тучные будут. Как раз наберем силу. В год лошади пойдем походом. Да! В год лошади! Сильный год будет!

– Урус-бий, как бы Вы ни были уверены в своей победе, Вы знаете, что войны бы не было, если бы Ваш соперник не думал, что у него тоже есть шанс на победу. Вы можете погибнуть.

– Смерть от стрел и сабель входит в жизненные планы правителей, – просто ответил Урус-бий.

Почтительно промолчал Бату-мурза.

– Другого выхода у нас нет. Либо выступим в поход, либо Степь утонет в раздорах и погибнет, – удручающе продолжил правитель.

– Куда пойдем, правитель? На север или на восток? – заинтересованно спросил мурза.