Паткуль. Неистовый лифляндец

Первая аудиенция Паткуля у Августа II, согласно Е. Эрдманну, состоялась в Гродно в первый день нового 1699 года, но к этому моменту его имя было уже на слуху у короля. Потому что весь 1698 год Паткуль вместе с Я. Флеммингом и некоторыми другими лицами неустанно трудился над выработкой грандиозной, прямо-таки захватывающей дух стратегической перспективы – сначала только для Августа II, а потом и для всей антишведской коалиции.

Когда Паткуля впустили в зал, он увидел перед собой не скромно одетого, трезвого и неразговорчивого монарха, каким был Карл ХI, а человека-гиганта, подавлявшего не только своим ростом, но и обаянием, энергией и речами. О да, это был настоящий властелин, король времён барокко! Огромную голову Августа Сильного обрамлял подобранный по последней моде парик, а большие живые глаза, мощный нос, слегка припухлые губы, ярко выраженный подбородок производили на любого, кто видел короля в первый раз, по-настоящему сильное впечатление. Мало кто догадывался, что за этим импозантным внешним видом скрывался характер, способный к «симуляции и диссимуляции», т.е. к интригам, обману и лжи, а за весёлой непосредственностью и утончёнными манерами прятались цинизм, вероломство, коварство, ненадёжность и беспринципность.

Мы уже имели возможность останавливаться на личности этого монарха в предыдущей главе. Добавим, что Август II к тому же был чрезвычайно честолюбив, особенно к воинской славе. Ему была предоставлена возможность лично проявить себя в войне с Турцией, но полководческих способностей он там не обнаружил. Он посылал своих бравых саксонцев на войну с французами, но и там они не снискали особых признаний. А славы очень хотелось, хотелось расширить просторы своей территории, сделать Саксонию одной из сильных держав континента и донести свет своего царствования до всех уголков мира! Нужно было только как-то умиротворить недовольных польских шляхтичей, заткнуть рот всем недругам и недоброжелателям в Польше, и тогда Саксония автматически вознесётся на высший пьедестал почёта и уважения. Средство для удовлетворения честолюбивых планов было одно – война.

Первое время внимание этого честолюбца было обращено на юг и на восток – как и у польской шляхты, не перестававшей мечтать о восполнении территориальные потерь за счёт Подолии и правобережной Украины и о восстановлении былого величия Речи Посполитой. В этих целях Август даже завёл шашни с запорожским самостийником, полковником и гетманом Палеем. И вот тут-то в поле зрения короля появился обиженный шведами лифляндец Паткуль и круто изменил эти планы. С этого момента Август, как и царь Пётр, стал всё чаще обращать свои взоры на север, на Прибалтику – ведь совсем недавно Лифляндия принадлежала Польше.

Обстановка благоприятствовала Августу: Швеция, после неудачной прусской кампании в 1675 году, затаилась на скандинавском полуострове на целых двадцать лет и не показывалась в Европе. Воинственный Карл XI умер, а его взбалмошный наследник Карл XII был слишком молод и неопытен, чтобы противостоять умному и хитрому польскому королю. Маленькая, победоносная война против малочисленного шведского войска в Риге – и Лифляндия у ног короля! Ох уж эти маленькие победоносные войны! К ним всегда питали слабость мелкие, но тщеславные правители. Замахиваясь на Прибалтику, Август не испытывал ни малейшего смущения перед тем обстоятельством, что по матери он приходился Карлу XII двоюродным братом – их матери, датские принцессы, были сёстрами[28].

…Аудиенция у Августа продолжалась полтора часа. Король не только брал Паткуля на свою службу и присваивал ему звание полковника саксонской армии, но и делал его своим главным военно-политическим советником и координатором всех действий по планированию и ведению предстоящей войны со Швецией. Потому что война с Карлом XII была уже делом почти решённым. Но победить шведов – это совсем не то, чтобы разбить каких-то там османов или диких запорожцев, и для обеспечения успеха в войне Паткуль, Флемминг и Бозе уже начали лихорадочную дипломатическую работу по привлечению союзников в лице России, Бранденбурга и Дании. Датчане считались союзниками естественными, потому что никогда не переставали ненавидеть шведов. Они мечтали отвоевать у шведов Сконскую провинцию и «приструнить» не в меру зарвавшегося голштинского герцога, ставленника и зятя Карла XI. Россия не хотела мириться с потерями своих земель на выходе к Балтийскому миру, о чём в Раве Августу говорил царь Пётр. Бранденбуржцы тоже имели зуб на Стокгольм, к тому же их курфюрст спал и видел себя королём, и Август мог бы поспособствовать Фридриху в этом, если он согласился бы принять участие в походе против шведов.