Паткуль. Неистовый лифляндец

Пока Паткуль безуспешно обхаживал польскую шляхту, уговаривая Сейм принять решение о войне со шведами, на помощь осаждённой Риге из Финляндии спешила армия шведского генерала барона Отто Веллингка. Саксонские части были разбросаны по всей провинции и достойное сопротивление Веллингку оказать не могли. Они в спешном порядке освобождали занятую недавно территорию Лифляндии и отступали на юг. Отряд, охранявший подступы к Риге, при первых известиях о приближении шведов в панике покинул свои позиции и в большом беспорядке, в ночь с 5 на 6 мая, переправился на левый берег Двины, еле успев уничтожить за собой понтонный мост. Когда шведы подошли к городу, они увидели дымящиеся бивуаки противника, недоеденный на столах ужин, висящие на крюках парики офицеров и разбросанные повсюду личные вещи. Вся Лифляндия к северу от Двины снова была под контролем шведов. Несколько недель спустя в саксонский лагерь под Ригу прибыл курляндский курфюрст Фердинанд и то ли «в порядке издевательства», то ли всерьёз вручил главнокомандующему О.А.Пайкулю радостную весть – король Август назначал его генералиссимусом над всей лифляндской армией.

Первое, что сделал теперь генерал-губернатор Дальберг, был незамедлительный созыв рыцарского конвента. 16 июня конвент собрался в освобождённой Риге, чтобы рассмотреть вопрос о выделении средств на оборону провинции. На самом деле у Дальберга на уме было нечто другое. Он в категорической форме потребовал от баронов выразить протест против «злоупотребления со стороны предателя Паткуля добрым именем рыцарства и именем отдельных его членов». Дальбергу было известно о сообщениях посла Швеции в Варшаве Вакслагера о последних действиях Паткуля. Посол докладывал генералу О. Веллингку, как Паткуль убеждал польских магнатов в том, какую пользу республике сулит воссоединение с Лифляндией и как этого всем сердцем желают лифляндские дворяне. Нужно было срочно разоблачить Паткуля и предупредить присоединение Речи Посполитой к антишведскому тройственному союзу.

Требование генерал-губернатора привело собравшихся в необычайное возбуждение. В зале возник шум и беспорядок. Дальберг решил дать баронам время на обдумывание и приступил к обсуждению военных ассигнований. Дебаты о Паткуле возобновились на следующий день. Не все одобряли действия Паткуля, не все хотели стать польскими подданными, но другое дело подвергать остракизму члена своего общества – пусть и бывшего! Десять лет тому назад на съезде в Вендене они его чуть не на руках носили, а когда узнали о вынесении ему смертного приговора, то многие посчитали его несправедливым. Споры продолжались два дня, пока не пришли к единому мнению: узнать, чьи имена стояли под пресловутым адресом на имя короля Августа. Сразу после этого многие бароны под разными предлогами поспешили покинуть Ригу, явно не желая участвовать в том спектакле, который затеял Дальберг.

Ландмаршал, старый друг и сообщник Паткуля Г. Л.фон Будберг и один ландрат на следующий день посетили генерал-губернатора и сообщили ему решение конвента. Одновременно они проинформировали Дальберга, что многие участники конвента по причине слишком больших издержек на проживание в Риге разъехались по домам. Дальберг пришёл в ярость: уехать с конвента, не дожидаясь его завершения и не уведомив генерал-губернатора, было признаком явного непослушания. Паткуль должен быть осуждён как предатель и вор, и точка! Надо немедленно составить текст соответствующего заявления и каждому члену конвента его подписать. Будберг ответил, что бароны не очень склонны к сочинительству – пусть этим делом займутся специалисты из Риги. Отлично, сказал Дальберг, он даст указание в свою канцелярию составить текст, а пока никто из оставшихся без разрешения город не покинет. Самовольно уехавшие из Риги получат для подписи копию.

На следующий день дискуссия среди оставшихся делегатов конвента вспыхнула с новой силой. Недостатка в решительных и радикальных заявлениях не было. Все были возмущены поведением генерал-губернатора, и никто не хотел подписывать бумагу, сочинённую в недрах его канцелярии. Прошло пять дней, и Дальберг представил, наконец, проект документа, осуждающего Паткуля в самых резких выражениях. Никто из присутствующих не захотел его подписывать. Появились альтернативные проекты. Но время шло, расходы на проживание в городе съедали последние семейные деньги, а ворота Риги были по-прежнему закрыты. Дальберг брал баронов на измор. Прошло ещё пять дней, и документ был подписан.