Паткуль. Неистовый лифляндец

Добравшись до Кракова, Паткуль, не дожидаясь Августа, выехал в южную Польшу в район Сандомира, где скоро собрался польский Сейм, в результате длительных дебатов и колебаний принявший, наконец, формальное решение о войне с Польшей. Пощипанный под Клишовом Август тоже появился на съезде шляхты и обратился к ней с призывом сплотиться вокруг него. В это же время он написал Паткулю четыре примирительных письма, в которых жаловался на то, что все его бросили, что у него нет денег, и просил приехать. Паткуль поставил условие: он готов помочь королю, если тот уберёт из правительства великого канцлера Байхлингена. Это настолько шокировало Августа, что он окончательно удалил от себя Паткуля. Возмущён был поведением Паткуля и старый друг Я.Х.Флемминг, считавший, что подобный шантаж в такое тяжёлое для страны время был неуместным. Но Паткуль стоял на своём, ссылаясь на мнение царя, что, конечно же, соответствовало только настроениям и общим установкам Петра, никак не распространявшихся на конкретных министров своего союзника. Но Паткуль решил наказать Августа и сделал это без всяких колебаний. Впрочем, он участвовал в работе сейма в качестве «наблюдателя», активно действуя на пользу общего дела где словом, а где кошельком. Из его письма к царю явствует, что взятка «неподкупным» полякам обошлась русской казне всего в 7 тысяч талеров.

Решение сейма бороться « за свободу республики не на жизнь, а на смерть» не вдохновило Паткуля – он знал, что на поляков никакой надежды не было. Военное и политическое положение Августа было чрезвычайно слабым: Карл ХII уже искал кандидата на польский трон, а французский посол дю Эрон возобновил посреднические попытки заключить мир со шведами. Маркиз добился свидания с графом Пипером, главным советником короля Карла, но услышал от него, что король ускакал под Краков, а без него он таких вопросов решать не может.

Как бы ни был плох Август как союзник, нужно было что-то предпринять для укрепления его шаткого положения. Худо-бедно, Саксония с Польшей отвлекали от России главные силы шведов и давали возможность царю добиваться успехов в Лифляндии и Ингерманландии и осуществлять строительство новой армии. Как мы уже сообщали выше, Август, исходя из чисто спекулятивных целей, заключил союз с императором Австрии, пообещав ему помочь войсками в войне с Францией. Любой союз – вещь обоюдная. Не был исключением в этом отношении и союз Дрездена с Веной. Теперь, когда Август потерпел от Карла сокрушительное поражение под Клишовом, император мог помочь ему хотя бы деньгами. И Паткуль отправился в Вену, благо вербовкой инженеров, мануфактурщиков и оружейников он с таким же успехом мог заниматься и в Австрии. Его нисколько не смущало то обстоятельство, что для выполнения своей миссии у него не было никаких верительных грамот и полномочий. У него был титул царского генерального комиссара, и Паткуль для выполнения своей миссии считал это вполне достаточным. Терять время на испрашивание у царя полномочий и аккредитивов было некогда. Быстрота и натиск! Натиск и решительность! Можно себе представить, какой плодотворный симбиоз дипломатии с военным искусством мог бы возникнуть, окажись в одной упряжке такие два человека, как Суворов и Паткуль!

17 августа 1702 года Паткуль инкогнито прибыл в Вену. Его сопровождал Хайнрих Хюйссен, надворный советник из Вальдека, с которым он познакомился в Швейцарии несколько лет тому назад и который теперь разъезжал по Европе и оказывал ему помощь в вербовке иностранных специалистов в Россию. Аккуратный и дисциплинированный, Паткуль не преминул доложить о своей миссии царю уже с места событий. Пётр действия Паткуля воспринял положительно. В качестве дополнительных «нагрузок» он получил от царя приказ продолжить переговоры с австрийцами об углублении оборонительного союза с Австрией от января 1702 года против турок, обсудить условия помолвки 12-летнего царевича Алексея с австрийской эрцгерцогиней и – ни много ни мало – добыть для Ф. Головина диплом графа. В Москве, очевидно, полагали, что дипломатические способности Паткуля были безграничными.

Паткуль снял комнаты в предместьях Вены и приступил к выполнению царских поручений. Время для переговоров с австрийцами было выбрано неудачно. Австрийцы терпели поражение в войне с французами, поэтому о каком-то углублении союза с Россией против Османской империи они в настоящее время и думать не могли. О браке с царевичем Алексеем Вена отделалась общими, ни к чему не обязывающими её ответами. Об официальной аудиенции у кайзера Леопольда I Паткуль не мог и помышлять, главное для него было добраться до вице-канцлера Кауница, ведавшего всеми внешними делами империи. В Вене находился царский посол Пётр Голицын, но он не пользовался при дворе императора достаточным авторитетом[47]. Вся надежда была на датского посла К. Урбиха, а дом П. Голицына использовался в качестве места проведения тайных встреч и переговоров.