Патока

Въ молчанiи изъ шкафа старинныхъ часовъ слышалось − чи-чи-чи, точно застрялъ тамъ огромный кузнечикъ и потрескивалъ. Дара внесла груду замасленныхъ книгъ и коробку, запнулась каблучкомъ на коврѣ, и книги съ грохотомъ полетѣли на полъ.

− Э, какая ты… Ну, подымай…

Они смотрѣли, какъ она ерзала по ковру, путаясь пальцами въ страницахъ и высыпая изъ книгъ счета. Одна нога ея вытянулась изъ-подъ юбки, показывая голубой чулокъ съ черными звѣздочками, высокiе лакированные башмаки. Бѣлкинъ вспомнилъ стоптанные башмаки жены. Встрѣтилъ взглядъ инженера, который какъ-будто подмигивалъ ему на копающуюся горничную и спрашивалъ − какова?!

Остались одни. Бѣлкинъ вставилъ пенснэ медленнымъ, какъ бы подкрадывающимся движенiемъ, кашлянулъ, какъ бы для того, чтобы отбросить все легкомысленное и не идущее къ дѣлу, и со вздохомъ открылъ главную книгу. Вглядѣлся, перелисталъ, открылъ еще новую книгу, опять вглядѣлся.

− А счета?

Инженеръ ходилъ по кабинету и насвистывалъ.

− А вотъ… − и щелкнулъ по коробкѣ.

…Свисти, свисти…

Онъ уже усмотрѣлъ что-то и отложилъ.

− Что такое?

− А это… я потомъ, провѣрю…

Онъ уже нашелъ, что ему было нужно, и сказалъ такъ только изъ вѣжливости. Инженеръ посвистывалъ съ перерывами и прислушивался къ шелесту.

− Что такое? Развѣ что…

Бѣлкинъ съ замиранiемъ сердца уловилъ, что крупная покупка совсѣмъ не оплачена. Не могъ удержаться и щелкнулъ пальцемъ.

− Что такое?.. Па-азвольте…

Инженеръ вскинулъ пенснэ и долго вглядывался.

− Странно… Сколько?

− Какъ-съ?

− Я спрашиваю про штрафъ…

− Мм… Съ вашей стороны тутъ… на четыреста восемнадцать… на четыреста двадцать три.

Онъ не смотрѣлъ на инженера.

− А-а… Пожалуйста, пожалуйста…

Опять принялся насвистывать, но Бѣлкинъ и по свисту понималъ, что зацѣпило.

− И еще вотъ…

− Какъ вы сказали?..

И не дожидаясь отвѣта, вскинулъ пенснэ.

− Уди-вительно! Ничего не пойму…

Онъ передернулъ плечами, зашелъ сзади и оглянулъ грязный воротничокъ, лысину и сутулую спину. Бѣлкинъ почувствовалъ этотъ взглядъ и сказалъ сухо и твердо:

− Еще.

− Много? − спросилъ инженеръ, смотря на лысинку.

− Тутъ посерьезнѣй. На восемьсотъ шестьдесятъ-съ…

Листокъ былъ уже въ рукѣ инженера. Въ тишину кабинета вошелъ со двора заводскiй гудокъ.

− Пожалуйста, пожалуйста… − холодно бросилъ инженеръ, выпуская листокъ, за который Бѣлкинъ держался пальцами и чуть потягивалъ.

Онъ пропустилъ три мелкихъ счета, чтобы не придираться, и не могъ удержаться и пропустить крупный счетъ.

− Опять… − угрюмо сказалъ онъ, тыкая пальцемъ.

− Пожалуйста, пожалуйста…

Инженеръ откусилъ сигару, выплюнулъ и рванулъ спичкой.

− И еще…

Въ голосѣ Бѣлкина слышалась обида, досада. Законы не исполняются, но не онъ же писалъ законы. Они суровы, несправедливы, быть можетъ, у инженера совершенно вѣрный взглядъ на дѣло, и въ кабинетѣ у него хорошо, и Бѣлкинъ вполнѣ понимаетъ, какъ все это непрiятно, но…

И слышалъ уже тономъ ниже:

− Пожалуйста, пожалуйста…

…Тысячи на двѣ есть… Могу разорить…

Поглядѣлъ на несгораемый шкафъ и отложилъ къ горкѣ три новыхъ счета.

…Свиститъ…

Заглянулъ въ книгу, провѣрилъ и не нашелъ въ бумагахъ крупныхъ сдѣлокъ. Подумалъ было: “пропустить къ чорту, и такъ достаточно”, и все же спросилъ:

− А эти сдѣлочки у васъ гдѣ?

− Боже мой! Но я же не знаю. Да-а, эти? Гм… Посланы для свѣрки.

Бѣлкинъ поднялъ голову и встрѣтилъ холодный взглядъ. Взглядъ этотъ говорилъ: да, да, посланы! Что?

…Вретъ.

− Хоро-шо-съ… Я попрошу представить ихъ впослѣдствiи.

− Пожалуйста…

Дѣло было сдѣлано. Только теперь Бѣлкинъ позволилъ себѣ закурить. Нельзя же тянуть за душу. Не грабить же, въ самомъ дѣлѣ, явился онъ. Законъ закономъ, но и приличiя тоже чего-нибудь стоятъ. Вотъ онъ пришелъ и тянетъ у него изъ кармана, и тому, понятно, непрiятно, но онъ какъ вполнѣ воспитанный человѣкъ все же говоритъ: “пожалуйста”. Инженера ему, конечно, не жаль, и тотъ притаился и говоритъ сквозь зубы, и его можно постепенно довести и накалить такъ, что…

…По тѣмъ сдѣлкамъ еще тысячи на три будетъ… Докладъ дамъ самый подробный… А недостающiе отмѣчу…

− Кушать подано.

Дара стояла въ дверяхъ въ бѣломъ передничкѣ, съ алымъ бантикомъ въ волосахъ.

Бѣлкинъ почувствовалъ невозможность итти туда, гдѣ подано кушать. Стоялъ и сосредоточенно перелистывалъ книги, какъ не слыхалъ.

− Оставимъ пока, а?

Инженеръ стоялъ передъ нимъ, засунувъ руки въ карманы, смотрѣлъ весело и говорилъ давешнимъ непринужденнымъ тономъ.

− Благодарю васъ… но…

− Что такое? Здѣсь же не городъ, гостиницъ нѣтъ…

Бѣлкинъ благодарилъ и увѣрялъ, что надо спѣшить, что уже позавтракалъ на дорогѣ.

− Пустое. Можетъ, васъ это смущаетъ? − ткнулъ инженеръ пальцемъ въ отобранные счета. − Я напрямки люблю… Да?

Вопросъ былъ поставленъ такъ росто и дружески, что и отвѣтить нужно было прямо. И Бѣлкинъ сказалъ:

− Если хотите, да.

И сейчасъ же почувствовалъ себя легко.

− Тогда идемте. Нечего, нечего. Дѣло пусть и остается дѣломъ. Штрафъ − плачу. Законъ. Непрiятно? М-мда… А при чемъ вы? Надоѣло, увѣряю васъ. Рюмку водки не можемъ выпить безъ какихъ-то оглядокъ…