Патриот

Но если ты из военного городка, то твой отец военный, и все его друзья военные, и все кругом военные. Поэтому, когда тебя призовут в армию, ты поедешь служить в то место, о котором они договорятся, а в Афганистане окажешься, только если сам уж очень захочешь. Ну а если служить в Афганистан отправили твоего отца — в этом нет ничего супернеожиданного, он ведь военный. С точки зрения ребёнка, это даже классно: папа вернётся с двухкассетным магнитофоном. Ясное дело, что жена военного думала не о магнитофоне, а о вероятном цинковом гробе.

Зато война эта зажила активной жизнью в народном творчестве. Песни про Афган звучали повсюду. Официальные (они звучали и по телевизору) воспевали воинский долг и подвиг; полузапрещённые (или, вернее сказать, неодобряемые), но всегда более любимые были посвящены смертям, не вернувшимся друзьям и тяготам службы. Бардовская песня в СССР была очень популярна: она была единственной отдушиной в государстве, где каждое художественное произведение должно было проходить худсовет. На пике советско-афганской войны значительная часть репертуара людей, бренчавших на гитаре на кухне или у костра, была связана с Афганом. Таким образом, в воздухе витал вопрос, который нельзя было задать вслух, но и невозможно не произнести мысленно: а зачем вообще там погибают наши ребята?

Газетные передовицы о священном интернациональном долге не работали. Никто не понимал, что у нас за долг такой перед людьми, живущими в далёких горах за тысячу километров, никогда не говорившими на русском языке, никогда не имевшими к нам отношения. Даже намёк на мировое господство не действовал. Официально Советский Союз всегда выступал с антиколониальных и антиимпериалистических позиций. В жизни же между строк читалось: «Мы такие крутые, мы командуем половиной мира!» В целом это нравилось советским людям. Но если ввод войск в Чехословакию или Венгрию в Советском Союзе многие одобряли (ну как же, это наш законный военный трофей, мы победили, значит, будем устанавливать свои порядки), то Афганистан? Пыльные камни, которые нас никогда не привлекали. Сейчас их нужно полить кровью, чтобы забрать себе. А на черта они вообще нужны? «Душманов» — это слово очень быстро вошло в советский обиход — никому не было жалко. Ведь там погибают и наши солдаты, а призом станет лишь то, что мы прогоним одних вооружённых бандитов и назначим других.

Сейчас, когда доступны некоторые архивные документы, ясно, что Афганская война — это даже не просто грандиозная ошибка, а всего лишь блажь старых маразматиков, находившихся у власти в позднем СССР (маразматиков в прямом смысле слова: к 1979 году политбюро ЦК КПСС напоминало Парк гериатрического периода).

По официальным данным, за десять лет мы положили в этой войне пятнадцать тысяч человек. По исследованию офицеров Генерального штаба — двадцать шесть тысяч. Сколько убито афганцев, никто даже не знает: от шестисот тысяч до двух миллионов по разным оценкам. Подавляющее число погибших — мирные люди. Ещё больше пяти миллионов стали беженцами.

Война высасывала огромные финансовые ресурсы из стремительно нищавшего СССР, подрывала моральный дух и в армии, и в стране в целом. Генсек Леонид Брежнев и его генералы хотели поиграть в геополитические игры в погоне за превосходством над США, но вместо этого нанесли собственной стране мощнейший удар, от которого она не оправилась.