Патриот. Жестокий роман о национальной идее

— Ты, Славик, чем слушаешь-то? Сказано тебе: я тебе помогу, а когда я так говорю, то это не значит, что я тебе дам один раз сто долларов и скажу, чтобы ты мне был здоров, нет! К тому же госслужащий в Штатах получает тысяч сто в год — это, согласись, не самые плохие деньги. Так что за материальный счет не переживай. Все у тебя будет на нормальном уровне, а жену пинай, чтобы тоже работала, дома не сидела, а то она, такая домоседка, тебе остоебенит через полгода и разбежитесь чего доброго. А баба она у тебя красивая — в Штатах это большая редкость. Это тебе не у нас в России, откуда, помимо нефти, теперь еще и баб экспортируют по всему миру, потому как симпатичные, душевные и с головой дружат. В общем, обживайтесь, обзаводитесь хозяйством, чтобы детишки там и прочее.

Слава Пронин был очень неглупым парнем. Он понимал, что дядя Петя еще не перешел к основной части своего монолога, и терпеливо ждал, не торопил его.

— А говорю я все это тебе затем, чтобы ты, Слава, не забывал о России. Она у нас, конечно, не такая сытная, как Америка, не такая теплая, много чего в ней нет. Умом, как известно, Россию не понять, аршином общим не измерить, в ней остается лишь бухать, грустить и верить, верить, верить. Оно все, конечно, так, но ты все равно о Родине помни. Мне звонить не стоит, я сам время от времени как-то буду о себе напоминать, но тревожить тебя понапрасну не стану. Как только получится пристроиться в госучреждение, сразу же бегом за американским образованием. Денег не жалей, они потом все к тебе вернутся — не сосчитаешь. Учись, сдавай на степени, получай магистра администрирования — одним словом, набирай вес. И помни, что лучше всего тебе будет пристроиться куда-нибудь поближе к Госдепартаменту, а то и в ЦРУ. Для этого сдашь тесты, какие положено, получишь клиренс, то бишь допуск, и вперед. Помни, что нет ничего невозможного, и даже если станут тебя пробивать, то на тебе ничего такого: из неполной семьи, из глубинки, все сам да сам. Жена — стопроцентная янки-дудль, так что шанс тебе пролезть в святая святых есть. Я больше на свою контору не работаю, стал чинушей, как ты знаешь, и эксплуатировать тебя, если ты, как я по глазам твоим вижу, опасаешься, не собираюсь. Но кое о чем, если все пойдет так, как мы сейчас с тобой мечтаем, я тебя, конечно, стану просить, тут я с тобой должен быть честен. Пока не знаю, о чем пойдет речь, но и у старухи бывает проруха. Подписывать ничего не надо, просто скажи, согласен ты или нет.

Славик послушно кивнул:

— Конечно, согласен, дядь Петь.

— Ну и зашибись…

…Прошли долгих девять лет. Сеченов стал работать в администрации, а Славик Пронин, внявший его советам, сперва проработал в Департаменте энергетики США, где дорос до начальника «айтишного» отдела, затем с отличными рекомендациями перешел в Центр национальной компьютерной безопасности, получив попутно тот самый клиренс, о котором говорил генерал Петя, и уже в Центре сдал на топ-клиренс: высшую форму государственного допуска к секретным документам. Людей, имеющих подобную форму допуска, в Штатах не так чтобы очень много, и все они, что называется, «при деле», то есть работают с этими самыми секретными документами и на расспросы о месте своей работы отвечают что-то вроде «работаю начальником отдела в «Кодаке» или как-то так. В ЦРУ всегда ценили специалистов из России, хотя и относились к ним с известной долей настороженности и недоверия, просвечивая таких сотрудников, словно рентгеном. Ничего «такого» в биографии Славика не нашлось, кроме, пожалуй, его факультета. Но и «восточный» факультет, хотя и стал для многих советских и российских разведчиков трамплином в шпионскую жизнь, для Пронина остался всего лишь местом, где тот получил свое первое высшее образование. В общем, после девяти лет, прошедших с момента Славиной эмиграции, он получил работу в лингвистическом отделении ЦРУ, в Лэнгли, что в двух милях от Вашингтона, если ехать по шоссе 193, свернув на него с шоссе № 7.

Письмо, написанное Германом под диктовку генерала Пети, попало прямиком к Пронину, а уж он позаботился о том, чтобы его как следует перевели и отнесли к кому надо, положив перевод в ящик под названием «приоритет». К подобным письмам в ЦРУ всегда относились очень внимательно и начали «работать» по нему немедленно. Уже через сутки цепочка из фамилий Кленовский, Брикер, Рогачев, Баламут и цель Гериной командировки были сшиты в одно аналитическое дело, а в посольство США в Москве ушло предписание не чинить бизнесмену Кленовскому препятствий при получении им многократной двухгодичной визы. Генерал Петя знал свое дело хорошо.

Этот милашка Бухиев

Ответ, полученный из ГУИНа, лежал на столе Геры и был краток: