Патриот. Жестокий роман о национальной идее

«Бухиев Альберт Исмаилович, в 1995 году был осужден за изнасилование 11-летней девочки, уроженки города Москвы. В 1995—1998 годах содержался в местах лишения свободы, в колонии усиленного режима, в городе Усть-Каменск. Освобожден в августе 1998 года досрочно». Помимо этого в бумаге шло перечисление статей Уголовного кодекса, имен и фамилий подельников этого педофила Бухиева, но рука генерала Пети выделила маркером основное, то, что и прочел сейчас Гера, а прочтя, почувствовал, как зашумела от кровяного прилива голова и начало ныть сердце. Он пошарил рукой по столу, заваленному бумагами, и, наткнувшись на пачку сигарет, хотел было вытянуть одну, но, сообразив, что так, чего доброго, заработает сердечный приступ, отбросил пачку и нажал на кнопку селектора. Сказал секретарше, чтобы нашла Брикер и пригласила к нему. Хотел было перечитать справку о Бухиеве еще раз, но раздался телефонный звонок. Звонил Рогачев, и Гера, чертыхаясь про себя, ответил на звонок. Вместо приветствия Рогачев влепил ему в лоб вопросом:

— Ты Бухиева когда думаешь издать?

— Что? Кого? Ах, этого… Я не знаю, я с ним еще даже не встречался.

— Плохо. Расслабился ты, Гера. Хватки твоей больше не вижу. Ты мне собираешься национальный проект сорвать, а?

«Вот сука. Нашептала уже!» — только и успел подумать Гера, а вслух ответил:

— Тут, Петр Сергеевич, обстоятельство одно возникло. Я даже и не знаю, стоит ли после такого…

— Какое там еще «обстоятельство»? — Рогачев пребывал в раздражении с самого начала разговора, и сейчас градус его нерва лишь повышался. — Тут обстоятельство может быть только одно: встреча с перспективным писателем, и как можно скорее. У тебя когда командировка?

— Через десять дней. Но послушайте, Петр Сергеевич! Вы хотя бы знаете, что этот Бухиев сидел в тюрьме? И вы знаете, за что он сидел?!

— Мне наплевать, кто и за что сидел, — начал было Рогачев, но Гера прервал его довольно бесцеремонно:

— Возможно, вы не знаете, что он сидел за изнасилование ребенка!

— Ну и что? — На Геру словно вылился ушат колкой, льдистой воды из разбитой речной полыньи. — Вон Янукович тоже за изнасилование сидел, а сейчас премьер-министр Украины. Ты заканчивай, Гера, пургу пуржить. Мне напомнить тебе, что так бизнес не делают? Менеджерам с твоим годовым доходом таких напоминаний делать не нужно, в этом просто нет необходимости. Ты стал сентиментальным? Тогда сиди дома, пиши мемуары. Змей их, может быть, опубликует… Короче, я не хочу слышать ничего ни о каких изнасилованиях. Бухиева вызвать для беседы, поставить ему задачу…

Дверь открылась, и на пороге появилась цветущая Кира. Она сложила губы бантиком и собиралась было сказать что-то приторно-пошлое, но, оценив выражение Гериного лица, просто тихо прокралась к дивану и бесшумно села, прислушиваясь к разговору.

— …обозначить сроки написания романа, обсудить тираж, гонорар. Тираж должен быть федеральным, то есть большим. На гонорар составить смету и прислать мне на подпись. Все ясно?

Гера смотрел на довольное лицо Киры, и ему очень хотелось спросить у Рогачева о том, кто это так подробно рассказал ему о всего лишь намерении издать книгу провокатора Бухиева, придав этому невесомому намерению форму проекта. Но выслушивать речь Рогачева дальше у Геры просто не было сил, поэтому он просто и коротко ответил:

— Все ясно, Петр Сергеевич, будет сделано.

— Доложишь тогда, — понижая тон, буркнул Рогачев и положил трубку.

Гере хотелось встать, выйти из-за стола, подойти к дивану и ударить Брикер в лицо, причем ногой, но ничего даже близкое подобному он сделать не мог, иначе поломал бы всю игру с ЦРУ, после чего рассчитывать на выполнение Сеченовым своих обещаний не пришлось бы. Она хотела что-то спросить, но Гере в голову пришла мысль иного рода. Он отодвинулся вместе с креслом от края стола почти к самой стене, вытянул ноги, расстегнул ширинку и сказал:

— Малыш, сними мне стресс.

— Послушай, я хотела спросить, кто это звонил, ведь я волнуюсь за тебя, пойми!

— Вот и позаботься о моем здоровье, иди сюда…

…Алик Бухиев ожидал Геру в приемной шесть часов. Это было единственным, чем Гера мог хоть как-то насолить ангажированному негодяю. За шесть часов, проведенных в приемной Кленовского, Бухиев выпил всю воду из кулера, двенадцать раз сходил в туалет, куда его каждый раз сопровождал охранник (Герина инструкция: «Пусть вспомнит, как по тюремным коридорам ходил»), попытался ловеласничать с секретаршей Геры, но та презрительно «обломала» его, сказав, что тот не в ее вкусе. Наконец Гера, пообещав самому себе ни в коем случае не сорваться, попросил, чтобы Бухиев вошел.