Патроны чародея

   — Ладно, — сказал я, — пойду пока приготовлюсь. Заранее.

   — Трус, — сказал он.

Я ответил хвастливо:

   — Еще какой!

Он вернулся к Николетте, а я снял с винтовки прицел ночного видения, всего одно движение, как и поставить обратно, зато видно как днем, разве что цвета потеряны. Увеличение позволяет рассмотреть зубцы на жвалах муравья, выбравшегося на ночную охоту, просматривается все вплоть до далекого леса, откуда и выходит дорога.

Всадники выехали оттуда через полчаса. Всех хорошо видно в кроваво–красном свете луны, долго ждали, некоторые слезли и, привязав коней к деревьям, вернулись в лес, другие гарцевали взад–вперед, переговаривались и жестикулировали, пока не появилась еще группа во главе с самим Барклемом.

Я торопливо приладил прицел обратно на винтовку, лег и всмотрелся, за это время уже многие покинули седла и пошли тесной группой в сторону холма.

В окуляре мелькают крупным планом бородатые оскаленные морды, пришлось даже подкрутить верньеры, уменьшая размер изображения.

Барклема не видно, эта сволочь вернулась в лес поторапливать прибывающих, а как бы здорово все закончить одним удачным выстрелом, как получилось с чародеем Аллерли. И хотя выстрелов было больше, чем один, но все же операцию можно считать ювелирной.

За спиной послышался ворчливый голос:

   — Ну что там? Шевелятся?

Я буркнул:

   — Не высовывайся.

   — Ого, — сказал он. — Думаешь, и они видят нас так же, как ты их?.. Разве что с ними чародей или хотя бы нехилый колдун.

   — А почему им не захватить с собой и колдуна?

Он сказал с покровительственной ноткой:

   — Колдуны — товар штучный. Ты одного уже завалил там, в конюшне, а второго отыскать и уговорить работать на себя не так просто.

   — Посматривай на другую сторону, — посоветовал я. — Могут попробовать пойти со всех сторон.

   — Обязательно пойдут, — заверил он. — Но сперва должны убедиться, что с этой не получается.

   — Постараюсь убедить, — процедил я сквозь зубы.

   — Тогда исчезаю, — ответил он бодро. — А то у меня тут начатое дело…

Шаги удалились, я не успел поинтересоваться, что там за дело, если он должен сидеть на месте и успокаивать Николетту. Или слишком уж вошел во вкус успокаивания…

По небу тяжело передвигаются тяжелые тучи, время от времени лунный свет исчезает, а через окуляр хорошо видно, как на это время спешившиеся всадники замирают, с нетерпением поглядывают на тучи.

Первая группа в десяток человек, пригибаясь и стараясь двигаться неслышно, уже пошла вверх по холму.

Я поймал впередиидущего в прицел, палец лег на скобу, но удержался, этих успею, лучше достать пока вон того на опушке, его Барклем оставил вместо себя, ишь распоряжается…

Тщательно навел крестик прицела на середину его груди, дышу ровно, палец придавил скобу в момент между вздохами.

В прицел со злорадством увидел, как тяжелая пуля ударила, как конь копытом. Брызнула кровь из рваной дыры, куда пролез бы мой кулак. Тело красавца вломилось спиной в кусты и там осталось ногами кверху.

Не теряя мгновения, я перевел прицел на соседа, тоже знатного глерда, то бишь лорда, выстрелил и поспешно посмотрел на эту десятку, что поднимаются по склону к нашим руинам.

Луна спряталась, они сперва остановились, потом продолжили движение, но уже осторожнее, выставив перед собой руки и нащупывая подошвой землю перед собой.

   — Ребята, — прошипел я сквозь зубы, — вас ждет сюрприз… Думаете, что загнали оленя? Я не совсем олень, хотя иногда, конечно…

На короткое мгновение даже ощутил нечто вроде стыда, нет, просто неловкость, все–таки простые дураки с копьями и топорами, а я с современной винтовкой, еще бы не победить, но, с другой стороны, когда целый отряд, не всегда и винтовка поможет.

К тому же стараются добраться до меня вовсе не для того, чтобы спросит, как пройти в библиотеку. Убьют и не поморщатся, так что имею полное моральное право убивать и не морщиться.

Нет, морщиться все–таки буду, я же гуманный человек, жестокости и прочие убийства осуждаю, однако, учитывая, что не все в мире такие же совершенные существа, как я…

Не додумав мысль, я спустил курок. Самый дальний в отряде беззвучно завалился навзничь, а остальные, в темноте не заметив потери бойца, продолжали подъем.

   — Прекрасно, — прошептал я, — даже чудненько…

Взял на прицел еще одного, слишком отдалился от группы, а нехорошо отрываться от коллектива, можно только таким уникальным, как я, палец плавно придавил спусковую скобу.

В окуляр хорошо видно, как пуля ударила в подбородок, мгновенно разворотила там все с такой силой, что в стороны брызнули зубы и осколки костей. Пуля просадила насквозь, отбившаяся овца умерла мгновенно, что, несомненно, мне плюс: чем так жить, лучше красиво умереть, знаю, читал…

Еще двое пали, прежде чем остальные насторожились, начали тихонько переговариваться, судя по движению губ, остановились, настороженно таращатся во все стороны.

Один вовсе опустился на четвереньки, вот уж точно происхождения самого неблагородного. Я тщательно навел прицел ему на макушку и нажал на спуск.