Патруль джиннов на Фиолетовой ветке

Все эти чачи не говорили бы так, если бы их мусульманские соседи, вроде Фатимы-бен, были поблизости.

Муж Шанти-Чачи предупреждает Папу, что девочкам нельзя доверять.

– Oни скажут тебе одно, а сделают другое. Вам нужно быть построже с Руну, – говорит он. – Она все ездит сюда-туда по соревнованиям, разве нет?

– Диди волнует только победа на районных соревнованиях, – говорю я. – Она выйдет замуж за свою медаль. Папе не придется давать за нее приданое.

– Кто разрешил тебе выходить? – спрашивает Папа.

– Твоя жена не хочет видеть мое лицо, – говорю я.

Папа вздыхает, затем заталкивает меня обратно в дом, где Руну-Диди убрала наши книги, чтобы мы могли поужинать. Интересно, кто этот мусульманин-дедушка, парень Аанчал. У нас в басти куча стариков-мусульман, но единственный, кого я знаю, – это чача по ремонту телевизоров. Но ведь он не может быть парнем Аанчал, да?

Ма сердито плюхает дал в наши тарелки. Она хмурится на Руну-Диди, словно у Диди есть тайные мусульманские парни.

– Папа, – говорю я, – Ма снова устраивает драму-баази.

Мамин половник шмякается в мою тарелку и велит мне заткнуться.

На следующий день мы с Пари и Фаизом узнаем кучу всего про Аанчал из слов, что роняют взрослые, когда забывают, что мы рядом, и из историй, которые братья Фаиза рассказали ему после того, как он отдал им свою долю субзи на ужин. Новости об Аанчал пришли к нам сами: чтобы их узнать, не пришлось ездить по Фиолетовой ветке. Вряд ли кто-то знает Бахадура и Омвира, но на Призрачном Базаре Аанчал – всемирно знаменитая леди.

Во время обеденного перерыва мы стоим на площадке, приглядывая за Четвертаком, чьи глаза ощупывают девушек вокруг. Наши одноклассники играют в игры: им, кажется, весело, но мы не можем присоединиться, потому что должны раскрыть дело.

Пари пишет отчет о пропаже Аанчал под моим руководством. Наш окончательный вариант не хуже тех, что я видел в «Полицейском патруле». Он гласит:

ИМЯ: Аанчал

ИМЯ ОТЦА: Кумар

ВОЗРАСТ: 19-22

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: Персона женского пола, цвет кожи – светло-коричневый, тип лица круглый, строение худощавое, рост 5’5″ – (5’3″ или 5’4″), была одета в желтую курту

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ЗАМЕЧЕНА: на Призрачном Базаре

Я передаю записную книжку Пари Фаизу, который щурится на отчет и говорит:

– С каких это пор Аанчал девятнадцать? Люди говорят, что ей двадцать три или двадцать четыре.

– Это выглядит профессионально, – говорю я.

– Как это поможет вам найти Аанчал? – спрашивает он.

Фаиз просто не может признать, что у нас что-то выходит хорошо. Впрочем, правда и то, что я не знаю, как этот отчет нам поможет.

– Давайте составим список подозреваемых, – говорит Пари и выхватывает свою записную книжку у Фаиза.

– Он – № 1, – говорю я, указывая глазами на Четвертака.

– Какие-то женщины в туалетном комплексе обвиняли папу Аанчал, – говорит Пари. – Он раньше был водителем, а теперь не может работать, потому что у него тубик или рак, или что-то такое. И теперь Аанчал приходится ради денег делать всякое, работать в котхе, например.

Пари стучит ручкой по блокноту, как будто передает мысли из своей головы каким-то секретным кодом.

– Фаиз, сможешь разузнать побольше про чачу, который ремонтирует телевизоры? – спрашиваю я.

– Чего побольше?

– Ну, знаком ли он с Аанчал?

– Ты думаешь, что чача – это мусульманский парень Аанчал, хаан? Я так и знал. Вы, индусы, готовы обвинить мусульман в чем угодно.

– Чача подозреваемый, потому что Бахадур работал на него, и, вероятно, был последним, кто видел Бахадура, – говорит Пари. – Нет никакой другой причины, почему Джай это сказал, верно, Джай?

– Верно. – Я даже не подумал об этом.

– Фаиз, ты увидишь чачу в мечети. Хозяин твоей кираны может знать его, – говорит Пари. – Владельцы магазинов на Призрачном Базаре все знакомы.

– Можешь даже позадавать вопросы, пока работаешь, – говорю я. Я уже готов добавить, что этим и занимаюсь в чайной Дуттарама по воскресеньям, но вовремя вспоминаю, что Пари не знает моего секрета.

– Мы с Джаем, – говорит Пари, – поспрашиваем леди из котх про Аанчал.

– Можем взять с собой Самосу, – говорю я.

– Нет времени, – говорит она. – И эта собака будет гавкать и раздражать людей.

– Аррей, ты чего такой медленный, прямо как больная лошадь Якуба-чачи? – кричит Пари, хотя я всего в двух футах от нее. Школьная сумка стучит по ногам, когда я бегу, и это больно. Я задумываюсь, действительно ли мне все еще хочется разгадывать эту тайну пропавших детей и бордельной леди. Было бы неплохо чуть-чуть отвлечься: поиграть или посмотреть дневное телевидение, хоть и скучное, но, по крайней мере, не приходится делить с кем-то пульт. В это время Ма и Папа работают, а Руну-Диди тренируется.