Паучий престол I (СИ)

- Мм? – Саске даже на миг забыл об овощах, к которым никак не смог приноровиться без разделочной доски, и осторожно, словно ожидая увидеть там что-то из категории фильмов ужасов, заглянул в кастрюлю, задумчиво покусывая губу. Удивить его, конечно же, не удивили, все-таки пусть к мясу он и не испытывал особого пристрастия, но некоторые блюда из него были довольно-таки вкусными, но подобное он видел впервые. Кусочки свинины с луком, явно приправленные большим количеством специй и, судя по запаху, замоченные в винном соусе, выглядели подозрительно, во-первых, потому, что были сырыми, и Саске пока что ума приложить не мог, как это, собственно, готовится, а, во-вторых, потому, что запах был настолько изумительным, что во рту скопилась слюна, а живот предвкушающе заурчал.

- Шашлык, гарадской, - гордо заявил Киба, нравоучительно приподняв указательный палец. – И это, заметь, не ресторанные деликатесы и даже не обыденная кухня. Это, - шатен демонстративно цокнул языком, - вершина кулинарного искусства на природе.

- И как? – Учиха скептически посмотрел на уже тлеющий костер, прикидывая в уме, что жарить они его, шашлык этот, точно не будут, разе что… разве что в золу закапывать, что ли? – И как это готовится?

- На шампурах, - Гаара присел напротив, скрестив ноги по-турецки и положив на них длинные, тонкие, металлические шпажки, на которые, очевидно, и собирался нанизывать мясо. – И это важное дело, - аловолосый, запрокинув голову, с какими-то непривычными, теплыми, смешливыми искорками посмотрел на Инудзуку, - Собачникам доверять не стоит.

- Подумаешь, - фыркнул Киба, обиженно скрещивая руки на груди, - пару раз пальцы себе проткнул. Кто не совершает ошибок – тот на них не учится, - и снова эта странность в словах, которые напрочь диссонировали с образом хулигана, и, опять-таки, в глазах аловолосого скользнула предупреждающая тень, а Инудзука виновато взъерошил свои растрепанные волосы, будто ему и самому было неловко. И все это, эти несоответствующие фразы, которые спешно нивелировались каким-то отвлекающим жестом, эти выразительные взгляды, смысл которых, зачастую, понимался лишь поверхностно, эти ситуации, которых просто не должно было быть ввиду того, что обстановка не соответствовала, отношение к нему самому, словно он не часть, причем вынужденно приштопанная, а целостное звено этой компании, – вот все это и наталкивало Саске на мысль о фальшивости.

Не хотелось в это верить, тем более что не мог же отец зайти так далеко, что прямо создал для него все условия, те условия, которые должны были перевоспитать его, но чего только не бывает в жизни. Какаши был с ним то жесток, то снисходителен, то дразнил его, то подбадривал, то мешался в его жизнь, то молчаливо оставался в стороне, рождая в его душе смятения и мешая выработать правильную линию поведения, и при всем при этом Саске так и не смог понять, что служит связующей нитью между фермером-птицеводом и главой корпорации «Katon».

Инудзука – образец хамства и беспардонности, он постоянно его задевал, подтрунивал над ним, буквально тыкал его носом в то, что он – гарадской, и поэтому ни черта не смыслит в здешних устоях жизни, демонстрируя свое пренебрежение к его гарадским стереотипам. Киба словно топтался по его гордости и убеждениях, по его мировоззрению и по всей его личности, заставляя размышлять над правильностью собственного восприятия мира.

Рядом с Собаку он чувствовал себя до жути неуютно, пусть уже мало-мальски и привык к этому взгляду мясника, убийцы и маньяка, но это можно было принять, с этим можно было считаться, игнорировать, в конце-то концов, но было что-то такое в Гааре, чего не было у него самого, чем этот аловолосый, деревенщина, фермерский отпрыск, превосходил его, Учиху Саске. Эта некая тайна будоражила брюнета и подначивала его на открытое противостояние, чему он, естественно, не поддавался, но в некоторые моменты, когда, например, Гаара отвечал на вопрос учителя быстрее и исчерпывающе, чем он, чувствовал ситуацию острее него, действовал более сдержанно, четко и слаженно, одним лишь взглядом мог высказать то, на что ему самому потребовалось бы с десяток слов, Саске обуревала… зависть.

Да, рядом с Собаку но Гаарой, пусть и иногда, он чувствовал себя неполноценным, и это угнетало, словно снова повторялась та же ситуация, которая лет пять назад сложилась у них с братом. Итачи всегда ставили ему в пример, почти что приказывая равняться на старшего брата, которого называли гением и истинным Учихой, которого тоже не баловали и, порой, ставили ещё в более жесткие рамки, нежели его, но все равно только Итачи мог удостоиться редкой похвалы от родителей за свои труды, в то время как он, будучи лучшим в учебе, спорте, светской жизни, всего лишь оставался младшим, глупым братишкой Итачи, и, казалось, каждый его новый успех ещё больше отдалял его от желаемого результата. Да, может, и не так, но очень близко: кое в чем Гаара его превосходил, был на шаг впереди, и Саске понимал, что ширина этого шага – пропасть, которую он тщетно пытается перепрыгнуть.