Паучий престол I (СИ)

А вот Наруто… Да, с Наруто было наибольше туманностей и странностей. Мало того, что Намикадзе оказался его личным идеалом мужчины, так этот блондин ещё и вел себя так, словно у него, Саске, были шансы на что-то… просто на что-то. Люди, конечно, бывают разными, и Учиха мог поверить в то, что этот парень остановился возле него просто так, что помог сориентироваться в школе в первый учебный день, как прилежный ученик, что по доброте душевной отгородил его от традиционного «боевого крещения новичка и проверки на вшивость», но поверить в то, что во всем этом не было двойного дна, все равно было сложно. Наруто сам, своим поведением, своим отношением, своей неестественной расположенностью к нему давал предостаточно поводов для того, чтобы не верить в его искренность, честность и бескорыстность.

Саске чувствовал себя долбаным героем «Шоу Трумена», словно весь этот мир создали именно для него, для того, чтобы проверить его стойкость и волю, чтобы воспитать и отточить в нем необходимые качества лидера, чтобы, скорее всего, с помощью предательства человека, которому он, увы, уже доверился, напрочь развеять иллюзии по поводу отношений с мужчиной. Мог ли так поступить Учиха Фугаку? Мог. А почему бы и нет с его-то деньгами, возможностями и связями, тем более что после отречения от Итачи младший сын остался единственным и слишком важным наследником огромной корпорации? Да, мог, но верить в это не хотелось. Как не хотелось и обжигаться. Хотя, возможно, в том, чтобы сгореть в пламени собственных ошибок и не было ничего плохого. Болезненного – да, но ведь, черт подери, лучший учитель – это, действительно, личный опыт, и чем он горше, тем быстрее и крепче закаляется характер. Не этого ли добивались его родители, ссылая своего сына в эту глушь? Не к этому ли стремился сам Саске, позволяя себе увязнуть, чтобы после, содрав кожу и мясо до костей, выбраться и больше никогда не попадаться в топи человеческих чувств?

- Эй, о чем задумался? – Саске вздрогнул: погрузившись в свои размышления, он потерял из вида Наруто, точнее, с того момента, как они приехали, блондин обходил его стороной, будто бы и не намеренно, но все равно оказываясь в противоположной стороне, и вот, сейчас, Намикадзе снова оказался непозволительно близко. Подросток повернул голову, окидывая парня пристальным прищуром с тенью недоверия – пожалуй, это впервые он именно так смотрел на Намикадзе, и этот взгляд не понравился Наруто, он слишком четко дал это понять.

- А теперь ещё и смотришь, как на заклятого врага… – задумчиво протянул Намикадзе, словно его уже и не волновал заданный ранее вопрос, более того, блондин, нарочно усевшись подле него, огладил подбородок, склонив голову, и посмотрел в ответ с таким азартом и предвкушением, что Саске задохнулся от возмущения.

- Какие же пазлы сложились в твоей голове, Саске? – Наруто словно издевался над ним, будто прочел его мысли, будто пробрался в его сердце, обвив его путами порочности своей улыбки, будто распахнул его душу этим пробирающим взглядом, будто всем своим видом говорил, да, Саске, ты близок, но не прав, ты видишь, но не зришь, ты понимаешь, но цепляешь лишь поверхность, ты в шаге от победы, но финишная лента уже давно крепко зажата в моем кулаке, и это окончательно выбило Учиху из колеи.

- Каким же образом и почему из принца я превратился в чудовище? – вот как? Как Наруто удавалось читать его, словно открытую книгу? Неужели так было всегда, и он лишь мнил, что может скрывать все свои эмоции в то время, когда их буря плескалась в глубине его глаз? Неужто этот блондин, и правда, был лжепринцем, подобранным специально для него, чтобы в один миг действительно стать чудовищем, выпустив когти и вонзив их ему в сердце? Саске не понимал Наруто. Саске не понимал сам себя. Казалось, это абсурд, ведь даже Учиха Фугаку не воспользуется столь низменными и отвратными методами, чтобы достичь своей цели, но, с другой стороны, именно Учиха Фугаку был тем человеком, который способен абсолютно на все, даже по отношению к собственным детям.