Паук в янтаре

– Не так? – Дари растянула губы в дежурной улыбке. – Что ты, у меня все замечательно. Я наконец-то вернулась домой. Ох, как же я скучала там, в Ромилии. А в Веньятте я вновь ожила. Пусть я и леди Меньяри, но по праву рождения, по крови я остаюсь Астерио. Судьба нашего рода волнует меня не меньше, а может, даже сильнее столичных дел.

– Дари, если тебя что-то беспокоит, можешь сказать мне. Я помогу. Скажи, это связано с твоим браком? С Аурелио?

С Дарианны в один момент слетел весь наносный лоск и жизнерадостность. Сестра рвано выдохнула и опустилась на низкий диванчик, нервно массируя виски. Удерживая полы плаща так, чтобы не открывать платья, я аккуратно присела рядом.

– Ах, Яни, ты всегда была такой проницательной, – тихо произнесла она, и в ее голосе почувствовались подступающие слезы. – Думаю, ты и сама поняла, что дома дела обстоят прескверно. Отцу все никак не становится лучше. От Тиа, этой двуличной жабы, и вовсе нет никакого толку… Впрочем, что еще можно было ожидать? Если бы не Пьетро, она давно бы уже распродала все фамильные драгоценности. А я… А что я? Я просто не могу бросить нашу семью в таком состоянии, оставить, когда я здесь нужнее всего…

– Что с отцом? Я бы… – Я осеклась, так и не решившись закончить.

Я не была уверена, что действительно хочу увидеть отца. Что могу взглянуть ему в глаза без того, чтобы бесконечно не задаваться вопросом, почему он оставил меня тогда, восемь лет назад, без помощи и защиты. Если бы не Доминико…

Дари поджала губы.

– После известий о твоей… гибели, он… Тиа никого к нему не подпускает, – резковато ответила она. – Носится с ним, из кожи вон лезет, чтобы показать, как ей якобы не все равно. Твердит, что он вот-вот поправится и все станет как прежде. Но я-то знаю…

Я мысленно вздохнула. Подобные разговоры мы вели бессчетное количество раз с того самого времени, как отец после смерти матери решил жениться снова. Несмотря на все старания Тиа, Дари не стеснялась при любом удобном случае высказывать свое неудовольствие, и с годами ее нелюбовь к мачехе, похоже, нисколько не ослабела.

– Уверена, она делает для отца все, что может, – мягко сказала я.

Сестра недовольно скрестила на груди руки. Ее пальцы отстукивали нервную дробь, и браслеты-артефакты покачивались на тонких запястьях. Зеленая змейка – один из символов рода Меньяри – сверкнула изумрудным глазом кристалла-накопителя.

Этот браслет я уже видела раньше.

– Тиа ничего не может, и ты это прекрасно знаешь, – отрывисто бросила Дари. – Бездарность, жалкая приживалка… Она и ее жабеныши – никто. Если отца не станет, – голос Дарианны задрожал, сестра всхлипнула и часто-часто заморгала, стараясь сдержать слезы, – у Веньятты останемся только мы с тобой. А если не станет нас…

Сестра быстро и нервно оглянулась на дверь, словно опасаясь, что кто-то посторонний мог слышать наш разговор.

– Скажи… – торопливо начала она, но раздавшийся из коридора хлопок заставил ее вздрогнуть всем телом и замолчать на полуслове.

Мой чуткий слух уловил громкие шаги, чью-то ругань и эхо тихих сбивчивых оправданий. Дари с обреченным видом уставилась на недопитый чай.

– Это Аурелио. – Губы ее задрожали.

Видеть сестру такой было безумно больно.

– Дари, если между вами что-то не так…

Сестра вымученно улыбнулась.

– Что ты, Яни, у нас все прекрасно, – торопливо проговорила она, хотя весь ее вид явственно говорил об обратном. – Мне… пожалуй, мне лучше посмотреть, как он. Подожди меня здесь, хорошо?

Я кивнула. Дари оправила платье и, оставив дверь приоткрытой, упорхнула прочь.

В ожидании ее возвращения я налила себе чаю, блаженствуя от терпкого пряного вкуса и теплых воспоминаний о старом мастере аль-Раиде, которому строгое тюремное начальство время от времени позволяло поблажки в виде традиционных чайных церемоний в компании ученицы-заключенной. Циндрийские специи в правильном сочетании обостряли ментальные способности, и учитель настоял, чтобы эти знания тоже стали частью обучения.

Конечно, в пределах Иллирии вряд ли хоть кому-то было известно об особых свойствах приправ. Но после заключения мира с Циндрией и налаживания торговых контактов специи начали вызывать повышенный интерес. Вот и чета Меньяри, похоже, поддалась всеобщей моде. Смесь в моем чае – пусть она и использовалась жадными до экзотики лордами и леди исключительно для усиления вкуса – работала не в полную силу, но для меня, почти лишенной магии, подпитка была сейчас очень кстати.

Внизу послышался новый взрыв брани. Я прислушалась. Кажется, кричал Аурелио – я различила смутно знакомые интонации, хотя не смогла разобрать слов. Голоса Дари я не слышала. Если сестра и была рядом со взбешенным мужем, она предпочитала отмалчиваться.

Внезапно что-то с грохотом ударилось о паркет – как будто опрокинулся столик или упала одна из высоких ваз, украшавших пролеты парадной лестницы. Кто-то вскрикнул, зацокали каблучки горничных, но резкий окрик Аурелио заставил всех внизу разом замолкнуть. В наступившем мгновении тишины я четко различила звонкий хлопок пощечины.