Паутина

– Была бы шея, а хомут найдется, – заявил статский советник. – Или он живет под чужим именем, или в бегах, или нарушил запрет на проживание в столицах… Зацепить подлеца, взять в оборот, выгнать из Петербурга, разрушить его организацию.

– Ты только что сказал, что один из кандидатов – Мезгирь. И вы много лет ловите его, но поймать не можете. И как ты возьмешь такого в оборот?

– Ну…

– Второго, Сорокоума, вы даже по имени не знаете. А его как возьмешь?

– Что ты предлагаешь? – рассердился Лыков. – Оставить как есть? Не ловить их?

– Установить личности и окружить внутренним наблюдением. Затем осведомители подыщут улики. А хватать сейчас, чтобы потом искать, что предъявить… Судебный следователь откажется выписывать постановление об аресте.

– Мезгирь командует головорезами Горячего поля, он беглый в розыске. Тут и искать нечего, можно просто вернуть его обратно на каторгу.

– А второй?

Сыщик сбился:

– С Сорокоумом сложнее, ты прав. Однако, если мы установим его самоличность, за ним могут оказаться лихие дела. Знаешь, человек просто так не становится «иваном». Для этого он должен совершить много зла. Как тот же Никита Кутасов, который чуть не зарезал меня в Литовском замке. На человеке кровь десяти тюремных надзирателей! Это не считая других жертв его разбоев.

Виктор Рейнгольдович покачал головой:

– Я не сыщик, а разведчик. Как разведчик, не стал бы спешить с арестами, а сначала понаблюдал. А потом выдернул бы весь сорняк с корнем.

– С нелегальной шпионской организацией это разумный подход. Резидент, его помощники, агентура, связники… С уголовными по-другому. Они грабят и убивают людей. Чего тянуть? Прихлопнуть, и весь разговор. Поэтому…

Лыков наставил на товарища указательный палец:

– Мне нужна помощь Николки, и ты мне ее обеспечь!

– Николай сейчас в Персии. Чем он оттуда может тебе помочь?

– Витя, я же тебе рассказал про деловые интересы Сорокоума на Востоке. Следы ведут туда. Пусть поручик Лыков-Нефедьев присмотрится к тамошним торговым операциям. За рубежом наших мало, они все на виду, водку пьют, общаются. Разговоры ведут, конкурентов подсиживают. Среди купцов есть такие, что используют уголовные приемы. Это и будут люди «ивана». А может, и он сам туда время от времени наведывается. Есть шанс узнать имя, понимаешь? Дайте мне имя, остальное я сделаю сам. Но здесь, изнутри, мне удалось раздобыть только кличку. Нет даже примет. А там, в Тегеране, Сорокоум ходит с русским заграничным паспортом.

Таубе задумался:

– Не знаю, не уверен… Приказать Николаю я не могу, у него собственное начальство есть. И свой круг обязанностей. Ты хочешь, чтобы военный человек, офицер разведки, ради тебя поиграл в сыщика. В свободное от службы время…

– Хочу, – подтвердил Алексей Николаевич. – Если уж так совпало, что Николка оказался там, пусть поможет. Я ведь не личную задачу прошу решить.

– Да ты хоть представляешь, чем сейчас твой сын там промышляет? – с раздражением спросил барон. – До тебя ли ему? Он по уши погряз в опасных и важных делах Персидской секретной экспедиции![49] Самого Исмаил-хаджи только что поймал! Русского разбойника, беглого каторжника и атамана тавризских абреков.

Лыков догадывался, что Николай занимается вещами, которые в любой момент могут стоить ему жизни. И тут более осведомленный приятель произнес это вслух… Он с трудом отогнал тревогу и продолжил:

– А я настаиваю на своей правоте. Персия далеко, а Россия – вот она. И здесь готовятся серьезные дела. Следует бить на опережение. Для безопасности общества требуется разогнать уголовных вождей. Не дать им объединиться, чтобы притеснять обывателей с удвоенной силой. Так что, твое превосходительство, обеспечь мне связь с сыном. Доведи до него мою просьбу телеграммой. Сообщи в ней то немногое, что мы знаем о потенциальном «иване ивановиче». В том числе фамилии Халилова и Махотина. Про Русское экспортное товарищество упомяни. А также про догадку, что Сорокоум, возможно, входит в число пайщиков Шлиссельбургской ситценабивной фабрики.

– Слушаюсь, твое высокородие, – нехотя согласился барон. – Ну, идем чай пить, у Лидии к тебе имеются вопросы.

– Сначала пусти меня к эриксону.

Алексей Николаевич телефонировал дежурному чиновнику Департамента полиции и приказал ему выяснить, получал ли Самсон Кириллович Махотин в градоначальстве заграничный паспорт. Потом выпил чаю с супругами Таубе и отправился в Александровский парк.

По случаю воскресенья парк наводнила гуляющая публика. По нему невозможно было пройти. Детей с воздушными шарами вели в зверинец, повсюду сновали разносчики снеди, принаряженные девки выбирали себе кавалеров, парни в кубовых рубахах распивали пиво… Где здесь найти коллежского асессора Азвестопуло с женой и двумя малявками?