Паутина прошлого

Шипов впервые посмотрел в глаза Брагину. А тот никак не мог оправиться от оплеухи. Они расстались с Ариной какие-то три часа назад! Следили за ним, что ли? Умом Брагин понимал, что вряд ли, следить за сотрудником Следкома дураков нет. Скорее всего, адвокат или его помощники ездили зачем-то в особняк Брусницына, где и «срисовали» Брагина и Арину. Вот же сволочи! Знают ведь, что никакой «связи с членом семьи подследственного» не было!

Да только не поверит никто, вон, полковник уже все для себя решил: раз ранним утром были вместе, значит, и ночь вместе провели. Хотя они ее вместе и провели, на подоконнике.

– Не могу я в Ростов, – взмолился Брагин, – Юберева дело запорет. Дайте мне еще несколько дней, я его раскручу, а потом хоть на Колыму!

– От дела тебя уже отстранили, тут я ничем помочь не могу. И вообще. – Шипов дал выход раздражению. – Знаешь, чего мне стоило уговорить генерала на Ростов? Эх!.. Не поедешь – тогда можешь сразу распрощаться с погонами. А дальше что? Охранником в супермаркет устроишься? Езжай-ка ты в Ростов и не гневи бога, посидишь там месячишко, тут все уладится, а тебе командировка для карьеры лишней точно не будет. Вернешься победителем, можно будет поставить вопрос о повышении.

– Юберева за этот месячишко невиновного в тюрьму упрячет.

– Ну а вдруг парень действительно виновен? У тебя же доказательств нет? Во-от! Так что езжай и точка.

Часть III. Отложенный финал. 2020 год

1

Когда Артем перевернул последний документ в папке, багровая кромка неба уже расползлась золотистым рассветом.

Наряду с копиями официальных протоколов, рапортов, заключений экспертизы в папке находились пометки Брагина – его мысли, сомнения, вопросы, возникающие по ходу следствия и требующие проверки. И именно последние оказались куда более красноречивыми, чем скупые формулировки официальных бумаг.

Артем всегда думал, что позабыл ту давнюю историю. Казалось, убийство в особняке Брусницыных осталось в далеком прошлом, но сейчас события тех дней вновь вставали перед глазами.

Тогда, девять лет назад, он узнал о смерти Лены Чистяковой лишь через три дня после случившегося. Пришел на консультацию перед ЕГЭ, а школа гудит как рой обезумевших пчел. Сейчас уже и не вспомнить, кто ему рассказал о трагедии, но говорили только об этом. Он тогда даже обиделся на Берковича – вроде бы дружили, а тот даже не поделился. Выпускные экзамены отошли на второй план, все обсуждали произошедшее. Сейчас, читая протоколы допросов, Артем вспоминал испуганное личико Хухолевой, загадочную полуулыбку Лапушкиной, больше похожую на нервный тик, озлобленного и дерганого Маврина, молчаливого и осунувшегося Зайцева, вздрагивающего при любом громком звуке. Никто из них не отвечал на вопросы, все старались отделаться молчанием. А еще старались держаться вместе. То ли чтобы сразу прийти на помощь, если кого-то будут донимать любопытствующие, то ли боялись, что кто-то из них не сдержится и ляпнет лишнее. Пожалуй, только Гоша Беркович был готов приоткрыть завесу над трагедией, но и он начал говорить лишь спустя пару недель после смерти Лены и выдавал информацию дозированно – осторожно и мелкими порциями, тщательно обходя острые углы.

Еще вспомнилась завуч, которая до последнего стояла на том, что произошел несчастный случай, заставила классных руководителей провести собрания на тему «правильной» версии случившегося, напирала на то, что чепэ не должно отвлекать от главного, а главным, по ее мнению, являлись выпускные экзамены. Да только трагедия в особняке занимала учеников куда больше, чем экзамены.

Версии строились самые разные: Лена порезалась разбитым зеркалом, ей стало плохо от выпитого, но ребята побоялись вызвать «скорую», в особняк пробрался маньяк, все разбежались, а она не успела. Но интуиция подсказывала Артему, что на самом деле там произошло нечто более страшное. Такое, во что невозможно поверить.

Он и подумать не мог, что спустя девять лет придется вновь освежить в памяти события того лета. Если раньше то немногое, что удалось выяснить, он узнал от таких же простых любопытствующих, как и сам, то теперь мог взглянуть на убийство с другой стороны – глазами следователя.

Пока Артем изучал содержимое папки, Брагин несколько раз выходил на балкон курить, хотя раньше Артем никогда не видел его с сигаретой. Но теперь за открытой балконной дверью на фоне ночного неба часто вспыхивал красный огонек. Все остальное время Брагин, ссутулившись, сидел в кресле. На его лицо набегала тень, он хмурился, кривил губы, отгоняя внутренних демонов. Иногда вставал, быстро просматривал какой-то документ из уже прочитанных Артемом, мрачнел и уходил курить на балкон.

Ближе к утру подполковник звонил кому-то по фамилии Трифонов, разговор касался черного сайта. Почему-то Брагин считал, что люди Трифонова – кажется, этот человек не имел отношения к официальным органам – сумеют сделать то, чего не смог добиться хакер Брагина, а именно: выйти на мерзавца, который похитил людей и вел трансляцию в Интернете.