Паутина прошлого

– Я слышал, как Натаха с Зайцевым про какую-то машину говорили, которую она видела тогда ночью. Темно-красного цвета. А потом он на нее орать начал, чтобы она вам рассказала, а она ни в какую, и тоже ругаться стала. Потом мне было не слышно – мотоцикл тарахтел – а дальше она сказала: мало я ей врезала! Это она про Лену! А он: может, ты ее и убила? А она ему: если ты без нее жить не можешь, так что же утром даже не вспомнил? А он: так ты же сама сказала, что Лена раньше нас ушла, значит, ты соврала?

Голос Саши срывался от напряжения. Оборванные, незаконченные фразы мальчика Брагин разбирал с трудом, переспросил, правильно ли понял, что Лапушкина ударила Лену, но Саша, не слыша вопроса, задыхался:

– Это они Лену убили! Все они! Бросили там одну умирать! Ненавижу их! Всех ненавижу!

– Успокойся, пожалуйста, я во всем разберусь, обещаю тебе. Если виноваты, то понесут наказание.

– Хорошо, – уже спокойнее произнес Саша. – Я вам верю.

В трубке раздались короткие гудки, и Брагин задумчиво убрал мобильный в карман.

Темно-красный – это же бордовый? Придется искать машину. Но сколько бордовых «пежо» в городе? За два… Вернее, уже за день никак не успеть опросить водителей. Даже если напрячь Юбереву и выпросить у Шипова людей. Да и не даст он никого. Брагин и сам бы на его месте никого не дал. Что он может предъявить шефу? Подслушанную пацаном болтовню. Что, если мальчик все выдумал, чтобы заслужить внимание Брагина? Наверняка ему льстило, что взрослый человек серьезно относится к его «докладам». Для Саши это игра…

Тихое покашливание прервало размышления Брагина.

– Извините, я вас слушаю.

– Я, собственно, закончил.

Хилчевский смотрел на Брагина снизу вверх – оказывается, разговаривая с Сашей, Брагин не заметил, как вскочил на ноги. Хилчевский зачем-то снял очки, и черные миндалевидные глаза знатока оккультной символики смотрели с пониманием и библейской покорностью.

– Не нужно было обещать.

– Что? – не понял Брагин.

– Мы, взрослые, очень легко разбрасываемся обещаниями, которые не в силах выполнить, не зная, что невыполненные обещания имеют тягостные последствия как для самого обещающего, так и для того, кому обещали. Невыполненные обещания тянутся за человеком, не отпускают, они могут напомнить о себе даже спустя годы и десятилетия.

А это уже не твое дело, хотел огрызнуться Брагин, по вовремя прикусил язык.

– Если у вас больше нет вопросов, позвольте откланяться.

Брагин пожал протянутую руку и снова полез в карман за телефоном. На этот раз в трубке раздался голос Маши Юберевой:

– Есть свидетель.

– Отлично! Вызывай прямо с утра на дачу показаний.

Наконец что-то сдвинулось с мертвой точки!

9

Брагин оставил машину на Косой линии и дальше пошел пешком – хотел своими ногами пройти тот путь, что проделали ребята в ночь убийства.

Ночной город всегда выглядит иначе, чем днем, особенно старые кварталы. При свете дня главные действующие лица – люди, они притягивают к себе все внимание, зато ночь – время, когда здания могут показать себя во всей красе, проявить характер. Неудивительно, что даже знакомые, хоженые-перехоженые улицы ночью удивляют – становятся шире, длиннее или, наоборот, сжимаются и мельчают. И здания меняют свой облик – прирастают этажами, распухают эркерами, изгибаются арками или, наоборот, теряют окна и двери.

Брагин шагал по пустынным, свободным от автомобилей улицам города, и ему казалось, что он попал в какой-то другой Петербург. Город будто бы вернулся назад на столетие, а то и два. Но достаточно было увидеть под тусклым фонарем вывеску «Шиномонтаж», как иллюзия рассеялась.

Надо же, как фантазия разыгралась, удивился себе подполковник.

Он миновал красное кирпичное здание и, как только в примыкающем к нему заборе обнаружился проход, свернул во двор и направился в сторону, где, по его мнению, находился особняк Брусницыных.

Луч фонарика прогулялся по старому полуразрушенному флигелю, по припаркованной на ночь у мусорных контейнеров «Газели», по скособоченным самодельным сараям из профлиста, по черной в темноте листве кустов.

Сам особняк возник неожиданно – встал стеной с мрачными провалами окон. Печать на обшарпанных дверях черного входа не сорвана – это хорошо.

Брагин аккуратно отклеил бумагу и поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Старый особняк жил своей жизнью: стонали рассыхающиеся доски, потрескивал паркет, шуршали ночные насекомые, а иногда, казалось, слышался топоток мышей.

Подсвечивая фонариком дорогу, Брагин нашел курительную комнату – начинать нужно отсюда. Мельком взглянул на пятна крови и отметки криминалистов на полу, прикрыл глаза и постарался представить особняк в ту роковую ночь. Как опытный кукловод, он расставил фигуры: Лена с Зайцевым в курительной, Маврин в Белом зале, Лапушкина в гостиной. Сосредоточился, стараясь отринуть все мешавшее. Постепенно пространство наполнялось звуками, едва заметными запахами, перед закрытыми глазами мелькали тени и пятна света, фигуры в его воображении стали оживать – двигаться, жить своей жизнью.