Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

Я – увы – принадлежу (принадлежала – точнее) к той части либерального литературного сообщества, которое так безжалостно заклеймил Горенштейн в «Месте» (да и не только там). Он это сообщество ненавидел и глубоко презирал. Оно же, сообщество, мазохистски платило мизантропу Горенштейну тем, что созидало миф о гении Горенштейне. При этом текстов его до конца семидесятых никто толком не знал, он сам не хотел пускать их в самиздат и публиковать за рубежом, но это и не надо было, миф питается преданием. Зато все знали, что Горенштейн – сценарист гениальных фильмов Тарковского и еще более гениальных фильмов, которые «они» (многозначительный взгляд наверх) не дали снимать, что Тарковский назвал Горенштейна «гением», а «Новый мир» побоялся напечатать его гениальную повесть, горячо одобренную самой Аней Берзер.

Не хочу ничего предполагать по поводу этих слов, не хочу комментировать, но был ли миф? Или он был только в воображении людей того «сообщества», к которому принадлежала Латынина?

Если бы он существовал на самом деле, то он должен был бы в «перестроечных» писаниях и воспоминаниях этих мифических «созидателей мифа» (хотя бы одного) как-то отразиться. Но этого не наблюдается.

Было другое. Было восхищение написанным Горенштейном у некоторых людей кино и у тех немногих, кто читал с его согласия его ненапечатанную в СССР прозу. И была зависть непосвященных. Что до отношения Горенштейна к советской интеллигенции, то о ней не могло быть ничего известно до перестройки, до появления текстов в СССР.

Лаэрт, откуда эта неприязнь?

Да и те, кто восхищались, часто как бы подшучивали над Горенштейном, заодно муссируя его невоспитанность и якобы «местечковость». Откуда было взяться мифу о гении, о котором написала мне Латынина?

Горенштейну на его выпады в интервью в адрес «шестидесятников» публично никто не отвечал. Возможно, отвечать было нечего, да и тема казалась ушедшей в прошлое. Ответные же выпады (см. ниже) были асимметричны, они били по произведениям и часто шли от непонимающих его тексты.

И вообще действовало общее отторжение Горенштейна. Причин здесь на самом деле несколько.

Одной из них, несомненно, были структурные изменения на российском книжном рынке, в частности, в сфере продажи книг. Фактом остается, что после трехтомника 1991–1993 годов (в который вошли все на тот момент написанные Горенштейном тексты, кроме «Попутчиков» и «Притчи о богатом юноше») и изданного тогда же, в 1991 году, отдельной книгой эротического романа «Чок-Чок» до следующей и последней при жизни писателя книги «Псалом» (2001) прошло 8 лет. Но и далее, уже после смерти Горенштейна в 2002 году, до 2011 года появились только три небольших книжки.

Изданные же книги магазины быстро убирали с прилавков и задвигали куда подальше, чему есть свидетели.

Хочу процитировать мою недавнюю переписку с Борисом Кузьминским и издателем Алексеем Гординым.

Уважаемый Борис Николаевич! Я проанализировал хронологию первых после «Дома с башенкой» (1964) публикаций Горенштейна в России в 1991–1992 годах, как и известные мне публикации о нем в начале 90-х. Не хотел бы впасть в тенденциозность или попасть в конспирологи, но для меня картина такова:

Горенштейн за 1991–1992 годы выложил в журналах и в трехтомнике бóльшую часть написанного им почти за 30 лет. Ответом было молчание (исключение – Ваша статья, м.б., были и еще, но мне они неизвестны). Ничего похожего на приветствие «возвращения мастера», как назвал Горенштейна Эткинд.