Пчела в цвете граната

Ася не услышала. Она всё старалась понять, откуда взялся камень. Яшка привёз? Зачем возить? Здесь полно камней. Он же говорил, что два часа их ждал – значит, подсуетился, нашёл, подстроил такую засаду. Знал, что Заря расстроится. Но откуда он знал про камень? Наверное, не первый раз это делает? Но зачем? Зачем ему пугать Зарю? Приехал выручать, чтобы напугать? Где логика? Но если бы он знал про камень, то послал бы за водой Зарю, чтобы она точно увидела. Однако он послал Асю, а Заре велел разжигать костёр. Может, там тоже разбросаны такие «бомбы»? Может, ждал, что она свалится в вырытую могилу? Или это капкан, как у индейцев: ступит ногой в петлю – хлопс! Бледнолицый висит вниз башкой!

– Где ведро? – тронула Заря Асю.

– Ведро? – вынырнула из страны вопросов Ася. – Какое ведро?

– Ты что там, головой стукнулась? Или мозги за ночь вымерзли? – улыбнулась Заря своей заразительной улыбкой.

– Ах да, ведро! – вспомнила Ася и потрусила к берегу.

Ведро боком валялось под камнем, и его тихо обтекали островки водной пены, сухие травки и листья. Зачерпнув полное ведро, с трудом потащила к костру. Вскоре устала, чуть выплеснула, ещё выплеснула. К костру ведро было наполнено всего наполовину.

– Чё так много? – выплеснул ещё половину воды Яшка. – До вечера кипятиться будем?

«Ну и хорошо», – порадовалась Ася. Ей показалось, что её сейчас поднимут на смех, как городскую белоручку.

– Она у нас городская мадама, – принялась объяснять Заря Яшке. – Привычная по утрам умываться тёплой водой.

Сейчас Ася на эту шутку не обиделась. Ей больше нравилось вот такое весёлое, игривое настроение подруги. Но в голове всё равно прочно засела верёвка. Надо бы подумать, провести анализ, прошвырнуться по округе. Не сумеет, конечно, так чётко и правильно, как Шерлок Холмс. Ну а вдруг что надумает?

Тётя Варвара старательно кормила девчонок.

– Напугали меня. Я ж, как загрохотало, к Яшке бросилась за подмогой. Он как раз пришёл вызванивать вас на танцы. Я и говорю: ушли, мол, девки на скалу, смотреть, где снималось кино «Вечный зов». Так и не пришли. Мы тут с Яшкой почаёвничали ещё пару часов и поняли, что, раз не появились, значит – кранты. А тут ещё Мирон Палыч пожаловал, говорит, что видел вас у скалы, а собака жуть как брехала, видать, на чужого.

Ася вспомнила, что собака всё время куда-то срывалась, носилась вокруг и норовила скрыться в кустах. Мирон Палыч отзывал её громким окриком, пояснял, что собака, наверное, ёжика учуяла или кошку дикую, а сам смотрел на Асю злыми глазами, словно говорил: «Вот на тебя, девица, она так реагирует. Не своя ты – пришлая, душистая одеколоном». И тут Асю осенило: а вдруг голыш с верёвкой оставил Мирон Палыч? Сразу отмела эту мысль – когда они отъехали, собака стояла на камне, лаяла. А может, старик видел странное? Надо бы с ним поговорить.

– А Мирон Палыч далеко от вас живёт?

– В деревне Елабуга, на том берегу, – неопределённо махнула рукой тётя Варвара.

– А тебе зачем? В Пашку влюбилась? – сузила глазки Заря. – Мы же с тобой собирались утром уехать.

– Давай не сегодня. После такой ночи хочется погреться в баньке, да и на деревенских танцах я никогда не была.

– Уверена, что хочешь на наши танцы? Здесь конкуренток не любят, особенно городских.

– А что? – поддержала Асю тётя Варвара. – Потанцуйте в радость, и мне лишний день с дочерью. Ведь правда же? – потянулась Варвара к Заре, обняла крепко, поцеловала. Заря приласкалась в ответ, сдерживая слезу, часто заморгала.

Именно в это время в конце улицы, в доме, крашенном синей краской, проходил тяжёлый разговор.

– Яшка, вот что, сын… Снюхаешься с Зарёй – прокляну. Ты меня знаешь.

– Эни, ну чего ты? Мы ж с ней ещё с детского сада женихались.

– Какого ещё детского сада? Учти, я твой паспорт схоронила. В город за ней не рванёшь. У нас бараны, коровы, лошади, я одна с таким хозяйством не справлюсь.

– Вот и хорошо. Заря поможет, когда поженимся.

– Замолчи! – Манька тяжёлым кулаком треснула по столу. – Не смей, пакость, перечить матери. Как бабку Наташу, на всю Башкирию хочешь опозорить?

– Тогда ни на ком не женюсь, – пригрозил Яшка.

– Пофыркай ещё, – пригрозила ему мать. – И не надо. Не надо никого. Если, кроме неё, никто не нужен, значит, и не надо.

– Что ты задолбила: «не надо, не надо»? Сама как замуж выскочила? По огородам за отцом бежала.

– Это другое. Это не путай. – Манькино лицо налилось кровью, понимала, что крыть нечем. Так же супротивничала против воли матери. Манька подолом фартука стала утирать нахлынувшие слёзы. – Я тебя завтра за Гузельку сосватаю.

– Да ну тебя! – Яшка в сердцах хлопнул дверьми так, что в шкафу задребезжали рюмки, а из часов неурочно выскочила кукушка и закуковала.

– Заткнись! – Манька бросила в кукушку тапочек. Получив удар, кукушка свернулась на бок и повисла на оси. – Ах ты ж моя золотая, – потащила табурет Манька к часам и долго ремонтировала кукушку, и долго оплакивала свою несчастливую жизнь. Всё не так в этой жизни, не по плану, даже кукушка кукует не вовремя!

Заря с Асей стояли у ворот Яшки и смотрели на него испуганными взглядами.