Пчела в цвете граната

В Биробиджане Руслан служил второй год. В армию напросился сам, пришёл в военкомат и потребовал, чтобы срочно забрали. Знал: если не уйдёт в армию, то посадят за избиение отца. Так уж случилось, что приехал из Челнов домой в Елабугу, а мать сидит на лестнице, прижавшись спиной к стене. Как оказалось, отец с утра заперся в квартире со шлюхой, а мать выгнал вон. Позже Руслан пытался вспомнить, что произошло потом на самом деле, но в голове мелькали только отрывки: выбил дверь, за шкирку вытащил отца в коридор, рядом визжала какая-то оплывшая от пьянки тётка, жёлтое от ужаса лицо матери, соседка баба Нюра, спрятавшая Руслана на своей даче, усатый участковый с добрым советом уйти в армию. А ведь так всё хорошо было – поступил в институт. На дневное отделение не хватило баллов, взяли на вечернее. От училища получил общежитие. Днём учился на слесаря в училище, вечером – на инженера в институте.

Тихое, остановившееся время иногда нарушала боль, пожирающая левую ногу. Она временами затихала и внезапно возвращалась, выжимая из горла стоны. Медсестра снимала старую повязку, густо накладывала на ожог жёлтую мазь, туго бинтовала, на шутки Руслана реагировала лёгкой улыбкой.

Через месяц стало понятно, что с ногой серьёзные проблемы. Вокруг раны бесконечно образовывался воспалённый гнойный обруч, отчего поднималась температура, колошматил озноб. Через сутки после того, как Руслан впал в беспамятство, в лазарет прибыл старенький мелкорослый доктор.

– Ну-с, батенька, поговорим?

Напрягая последние силы, Руслан длинно говорил короткие слова.

– Ну-с, батенька, повернёмся на живот?

Повернулся, будто выгрузил вагон угля.

– Ну-с, батенька, а теперь обратно на спину.

Без посторонней помощи не осилил.

– Ну-с, батенька, должен сказать, что у вас жутчайший фурункулёз.

«Какой фурункулёз?» – захотелось заорать Руслану, но сил не было даже разомкнуть губы.

– Да уж, батенька, – ласково хлопал доктор Руслана по руке, – фурункулёз на фоне смены климата. Не подходит вам наш воздух. Вам бы больше солнца. Иначе никак, батенька. Иначе заживо сгниёте. Сколько вам осталось служить?

– Сто двадцать семь дней.

– Четыре месяца, значит? – прикинул доктор в уме. – Практически скоро. Выпишу вам уколы. Полгода протянете, а потом, батенька, домой. Откуда вы?

– Из Елабуги.

– Знаю, знаю, – радостно всплеснул руками доктор. – Марина Цветаева, Иван Шишкин. Красивые у вас, батенька, там места. Может, и у меня получится побывать. «Красною кистью рябина зажглась. Падали листья, я родилась». Любимые стихи моей жены. Она тоже родилась в октябре.

Так и провалялся Руслан в лазарете до самого дембеля. После долгих мытарств с тремя другими срочниками попал в аэропорт Красноярска. До этого трое суток плелись на тихом паровозике. Потом замёрзший пазик, напрягаясь из последних сил, дотянул их до аэропорта. Приехали поздно вечером, кассирша, даже не спросив документы, стала оформлять четыре билета до Бугульмы.

– Самолёт завтра в шестнадцать тридцать по местному времени.

– А раньше нельзя? – взвыли от нетерпения.

– Раньше только на поезде. Через два часа оправляется, но прибытие на четвёртый день. Выбирайте.

Студенты-вечерники из аудитории вывалились разом. Они пахли чернилами, потом, заводом. Ася вся сияла, Раис хитро усмехался, остальные устало расползлись по коридорам института.

– Который час? – спросил один из самых старших, Александр Александрович.

Ася выпростала часы из-под рукава, показала.

– Полвосьмого.

– Может, домой?

– Куда? – перепугалась Ася. – Второй парой математика. Салахеев зверь. Потом ведь не сдадим.

Они ждали пары, пересмеиваясь, бесхитростно подшучивая друг над другом. Александр Александрович рассказывал о своей привольной молодости, о дочке-умнице. Женился он поздно, около пятидесяти; жену взял молодую, послушную. Быстро родила и вся отдалась воспитанию дочери, так что к пяти годам та уже умела читать и считать и различала в небе созвездие Большой Медведицы.

И хотя его лицо стало одутловатым от алкоголя, сам он был жилистым и проворным – вечно главенствовал, воевал, скоморошничал. Он знал ответы на все вопросы и часто вступал в спор с преподавателями, опираясь не на учёные знания, а на собственный опыт. Ася слушала его вполуха, думая о том, что быстро привыкла к бесцеремонности Александра Александровича, к его манере рывками выражать мысли, ставить людей в тупик, загонять в ловушку. Ему вечно не давала покоя Асина пугливость перед парнями. Он подтрунивал над ней, пытался расшевелить. Вот и сейчас отошёл на минутку и вдруг снова вынырнул из толпы студентов, да не один:

– Я нашёл тебе жениха. – Александр Александрович подтолкнул к Асе сутулого паренька.

Глянула и обомлела. Обычно она мало обращала внимания на одежду людей, но этот всех перещеголял своей нищетой. Детский чёрно-белый хлопковый свитер с короткими потрёпанными рукавами, на левом рукаве спущены две петли, отчего нитки провисли бахромой. Синие джинсы с чёрными дерматиновыми заплатами в паху – натуральный ковбой, лошадь только сбежала.

– Руслан. Дембель, – продолжал сватать Александр Александрович.