Пчела в цвете граната

Вечер был тихий. Солнце укатывало за горизонт, окрашивая дома жёлто-красной кровью. Даже их тень лежала на асфальте запёкшимися квадратными кляксами. Впервые Ася видела город в таких мрачных тонах. Вдали прогромыхало, предупреждая, что к ночи, возможно, придёт гроза. А может, звук шёл с площади сабантуя, где сегодня праздновали… нет, это на стадионе устраивали концерт известные певцы.

Громкая музыка, дружная песня, молодёжь замкнула поле стадиона в весёлый круг. Кругом пылают лица, а в центре пляс, костры платьев и костюмов.

Песне в такт хлопают мозолистые руки, её подхватывают звонкие девичьи голоса. Мощь микрофонов усиливает песню, поднимает над городом, будоражит ветер, небо, тучи и уносит вдоль берегов реки в степь.

Нет! Это не песня, это Асе кажется, потому что она не пошла на концерт. Это всё-таки гром. А его слушать нет настроения. Гром в первую минуту пугает, а потом злит, особенно в самый отвратительный день твоей жизни. Спать охота, поужинать хочется, но ничего нет, в шкафу обитают только голодные вопросительные знаки. В тумбочке нашлась расплывшаяся шоколадная конфета «Лимон», прилипшая к бумаге, выползающая по краям серыми сгустками. На вкус жёлто-зелёная кислятина.

Вдруг хлопнула входная дверь. Ася поневоле разлепила глаза: в дверях стоял Раис с виноватой улыбкой.

Ася, бросив «Ты чего здесь?!», потянула на себя покрывало и свернулась гусеницей в кокон.

Раис присел на край кровати, мельком взглянув на неё, погладил по голове, вытащил из кармана пиджака бутылку «Буратино», хлопнул крышкой о край тумбочки. Крышка отскочила под кровать, а из горла белой шапкой поднялась пена. Раис поймал её губами, отпил пару глотков, потом протянул бутылку Асе.

– Будешь?

Ася отказалась, медленно поднялась, уселась на кровати.

– Бери, – предлагал Раис, – у меня другая есть.

И вновь «хлоп, бульк, ш-ш-ш!».

Он пил из второй бутылки, а первая стояла перед Асей на тумбочке и манила сладким, пузырчатым желанием. Ася немедленно ощутила, как взболтанные пузырьки кружат по телу, оседают внутри сердца, нарушают её неподвижное молчание, абсорбируют и выносят наружу боль, тоску, обиду.

Раис допил, спрятал пустую бутылку под кровать.

– Федька сказал, что тебя сёдня током шибануло.

– Тебе тоже в радость? – Ася потянулась к лимонаду.

Пила молча, торопливо, слушала, что он говорит.

– Там, говорят, часто бьёт. И непонятно, откуда сквозит. Раз на раз не приходится. Уже половину цеха перетрясло. Но Федька говорил, что с тобой прям умора, как колотило.

Внутри Аси полыхнуло огнём.

– Я, наверное, не то говорю, – заметил, как напряглись её пальцы, как она отставила на тумбочку «Буратино».

Лимонад делал своё дело. От пузырьков по телу заструилась кровь, ударила в голову. И вдруг Ася вспомнила, как пыталась прорваться сквозь вертушки вахты на улицу, старую вахтёршу, хлюпающую носом, бесконечно требующую пропуск на выход. А где взять? До конца смены ещё четыре часа. Её так долбануло, что она забыла про работу: мчалась сквозь зыбучий мрак боли по длинному коридору, натыкалась на одиноких людей.

– Давай пропуск или вызову охрану! – заканчивая разговор, вахтёрша закрыла окошко на шпингалет.

И начался обратный процесс. Ася вернулась в раздевалку, переоделась. На складе царила относительная тишина: ни ругани, ни отчаянных криков. В будке на рампе кладовщицы пили чай. Заметив Асю, Алина придвинула стакан с кипятком.

– Машины все. Сейчас немного склад разгрузим, потом для ночной смены выставим заявку. А ты где пропадала? Ладно Федька подрулил. А то вообще кранты, – торопливая речь Алины немного успокаивала. Чай тоже благостно пролился по всему телу…

Беседа не клеилась – не о чем Асе говорить с Раисом, да и настроение как в той поговорке: стена бела, да мысль черна.

Впрочем, Раис не отчаивался.

– Я приходил тут пару раз.

– А-а-а, – потянула Ася, – значит, это был ты? Вахтёрша сказала, что жених захаживал. Я голову ломаю. Чего хотел?

– У тебя есть конспекты по геометрии?

– Дай угадаю! Хочешь своей принцессе терем просчитать?

Раис шутки не оценил, заморгал, глупо улыбнулся.

– На экзамен надо, в институт. Не очень я силён в геометрии. Мне бы пару теорем осилить, а там уболтаю учительницу до тройки.

Что это? Повод для сближения? Или на самом деле надо помочь? И то и другое неплохо.

В животе булькнул «Буратино», попросил корочки хлеба.

– Согласна, если сбегаешь в магазин за… хлебом.

Раис набрал в лёгкие воздуха и громко провозгласил:

– Слушаюсь, моя госпож-жа.

Раис умчался, а Ася пыталась заглушить в себе тревогу.