Пчела в цвете граната

Ася спешила на завод. Она не опаздывала, нет, но внутри что-то кипело от нетерпения, заставляло двигаться быстрее, чтобы ранним утром оказаться в родном цехе. Чтобы затолкать дорожную сумку под стол, вскипятить чайник, прочесть накопившиеся за неделю газеты. Поезд прибыл в Агрыз в два ночи, повезло с попуткой, через три часа была у проходной. В общежитие решила не заезжать. Ещё не было шести. Она начинала работать с восьми. Но редко получалось встретиться с водителями, поэтому Ася старалась прибегать пораньше: если не поговорить перед сменой, потом придётся разыскивать водителя по всей территории завода. А это иногда невыполнимая задача.

С месяц назад Ася с комсомольским активом цеха затеяли удачный проект: провести исследования коэффициента полезной работы погрузчиков. Никто их не просил, но на последнем комсомольском собрании вдруг возникло понимание, что все водители желают работать на одном-единственном участке «втулок». Ася поговорила с активом, и выяснилось, что на «втулках» так всем нравится, потому что там можно высыпаться: с утра заготовки выставил по станкам, вечером пуляешь готовку на склад, а всё остальное время сидишь, отдыхаешь, как на курорте.

Ася налила чай, вытащила из сумки мятые пирожки. Мать постаралась и сделала пять начинок: курага, изюм, яйца, мясо, мак. Надломила пирожок – солнце кураги. Сейчас поест и рванёт в цех «втулок». Надо проверить. Все остальные замечания просмотрела ещё до отъезда, а вот на «втулках» побывать не успела. Почти другой край завода, полчаса туда. Надо успеть сбегать до совещания, и, конечно же, она успеет – без вопросов.

Шутенко стоял у зеркала и ловил полоску галстука в узел. Злился, что ничего не получалось. Узел выходил кривым и косил к левому плечу. Стоило Шутенко немного поскандалить с женой, как она моментально воспитывала его невниманием. Что взять с учительницы – профессиональная деформация. Не хочешь слушать жену, мучайся с галстуками сам. Шутенко думал, что ему не нравились официальные костюмы, но стоило раз прийти на работу в свитере или жилетке, как возникло ощущение, что его драгоценное тело лишили надёжного футляра.

– Можно? – приоткрыла дверь Ася.

– Заходи, – пригласил он отражение. – Ты умеешь завязывать галстуки?

Ася подняла ему воротник, выдернула полоску из узла, закружила, завертела вокруг шеи, заправила под воротник и шлёпнула Шутенко по груди, как обычно делала отцу. Раз в год она обязательно собирала отца на парад Победы, проверяла медали, перестёгивала значки, по пять раз перевязывала галстук, смахивала невидимые волоски с синего кримпленового костюма, который стоил целое состояние – при зарплате матери пятьдесят шесть рублей костюм купили в магазине за четыреста шестьдесят. Это всё для того, чтобы отец на параде выглядел не хуже какого-нибудь директора завода. Этот ритуал собирания на парад проходил под внимательным взором матери.

– Молодец, – одобрил Шутенко узел в зеркале. – У тебя дело?

Ася рассказала про проект.

– Коэффициент полезного действия погрузчика в цехе «втулок» двадцать процентов. В цехе «алюминия» построили бытовку и перекрыли круговое движение – если электропогрузчики как-то проезжают, то автопогрузчики не могут, а грузоподъёмность электро- не позволяет поднимать две тары одновременно, приходится проезжать два раза. Итого на «алюминьке» КПД – пятьдесят – шестьдесят процентов.

В списке было ещё двадцать шесть пунктов. Шутенко тряс головой с намечающейся лысиной и удивлённо смотрел то на Асю, то на её обширный список.

– А это зачем нам? – ткнул он в один из пунктов.

– Это просто к слову, а то вечно орут, что мы не успеваем загружать навесной конвейер. У них там по всей трассе валяется шестнадцать блоков, это как минимум на четыре часа работы. Да и вообще, будет о чём сказать на совещании, на подвесном конвейере в трёх местах отсутствуют сетки перекрытия. А если грохнет на голову водителя или пешехода?

– С блоками понятно, а лужа при чём? Она же на улице.

– Ну так её для пешеходов перекрывают поддонами, а машины проехать не могут. Вот и катают по кругу через весь корпус. Отсюда перерасход соляры и времени. Там проблем на две копейки – поменять трубу. Но менять не хотят, коммунальщики спорят, не признают трубу своей, а мы простаиваем, теряем.

– Всё так плохо? – Шутенко ослабил узел галстука.

– Нет. В цехе «болтов», чтобы улучшить доступ погрузчика, убрали часть ограждения, в цехе «маслофильтра» организовали пятачок, откуда можно брать заготовки маленькими партиями. Теперь не надо ломать голову, как организовать доставку. Здесь стопроцентное использование погрузчиков. Вот эти цеха можно ставить в пример.

– Вот эти цеха как раз и не имеют к нам никаких претензий, – Шутенко почесал затылок. – Ну, дорогая, проси, что хочешь.

Ася расхохоталась.

– Что ты ржёшь?

– Да так, – прикусила она губу, чтобы не сморозить глупость.

– Говори. Ну, чтобы довольна осталась. Ты меня знаешь.

– Хочу квартиру.

Она знала его реакцию.

Шутенко рухнул на стул.

– Ну ты даёшь. Я тебе что, Господь Бог?

– Вы спросили, я ответила.