Печальная история братьев Гроссбарт

Барусс отпустил молодого человека и повернулся к новому гостю, которого уже некоторое время рассматривали Гроссбарты. Жилистый мужчина моргнул и откинул редкие пряди волос с бесцветных глаз. Братья сразу опознали в нем сильного и ловкого, несмотря на возраст, зверя. Капитан и незнакомец смерили друг друга взглядами, и на губах Барусса заиграла слабая улыбка.

– Капитан, – начал гость, но Барусс уже подхватил его и с хохотом завертелся на месте.

– Анджелино! – вскричал Барусс, когда сумел совладать с радостью и поставил друга на место. – Сколько лет, сколько лет!

– Не по моей вине, капитан, – подмигнул Анджелино.

– Алексий, для тебя – Алексий!

– А для тебя, выходит, капитан Анджелино, если мальчик не соврал, – ухмыльнулся тот.

– Вот так так, – притворно поразился Барусс. – Капитан, значит? Доброе дело, хоть я и предпочел бы снова видеть тебя своим первым помощником на старой посудине, кабы время позволило.

– Снаряжение поплоше, да и имя потише, но если у нас вправду остался один день, можно выкопать несколько старых косточек да просушить, чтобы вышли с нами. Племянник его говорит, что Серджио не вернется еще несколько недель, это вдвойне плохо, потому что он внимательнее меня следил, куда занесло кого из прежней команды за годы…

Анджелино вдруг замолк и взглянул через плечо Барусса, а затем побледнел и влепил другу пощечину. Только когда он взорвался потоком итальянских слов, братья осознали, что оба прежде говорили по-немецки. Все лицо Барусса побагровело вслед за щекой, и он замахнулся, чтобы смести меньшего моряка, который продолжал орать и обвиняющее тыкать пальцем в лицо Баруссу. Родриго увидел, к чему идет дело, схватил Анджелино и оттащил назад. Гегель понимал, что нельзя трогать дрожавшего капитана, просто встал перед ним и протянул бутылку.

– Выпивка все исправит, – заявил Гегель. – Почему вы сперва говорили как положено, а потом переключились на папский, а?

Барусс наконец выдохнул – впервые с того мига, как получил пощечину, – перевел взгляд на Гегеля и выхватил у него бутылку. Анджелино сбросил с себя Родриго и теперь распекал юношу, то и дело тыкая пальцем в Гегеля и капитана. Барусс одним махом опорожнил всю бутылку, так что красное плеснуло ему на бороду и сапоги. Затем выронил ее, оттолкнул Гегеля, затем Родриго, а потом обнял Анджелино и зарыдал так, будто только что осиротел. Родриго поспешно отступил к Гегелю и отвел его к узкому окну, выходившему в сад, и обоих вдруг чрезвычайно заинтересовал вид, пока Барусс всхлипывал и истекал соплями на плече Анджелино, ярость которого миновала так же быстро, как и гнев капитана.

Гегель уставился на освещенный фонарями сад и отблески на воде бассейна, в котором они с братом втихаря учились плавать, когда все в доме спали. Оглянувшись на комнату, он увидел, как Манфрид присел у края огромной ванны. Сдержав собственную ярость, он сумел пересечь спальню, не привлекая внимания Барусса и Анджелино, которые теперь шепотом клялись друг другу в чем-то.

– Ты что делаешь? – прорычал Гегель, заметив под водой призрачный силуэт.

– Просто смотрю, – пробурчал Манфрид, отводя взгляд и неуклюже засовывая что-то в свой мешок.

– Держитесь оттуда подальше, – окликнул их Анджелино, и все вернулись к алтарю.

– Даю слово, даю слово, – пробормотал Барусс, усевшись на сундук.

– Конечно, – кивнул Анджелино. – Значит, эти ребята сейчас пойдут со мной?

Гроссбарты посмотрели на капитана, который кивнул, но взгляда на них не поднял.

– Мне нужно, чтоб они вернулись сюда до рассвета.

– А это – тот самый сундук? – улыбнулся Анджелино.

– Да, – сказал Барусс, устало поднялся и похлопал Анджелино по руке – к нему явно возвращалось хорошее настроение. – Он как есть. И помни: чем меньше, тем лучше. И меньше лишних ртов.

– С этого конца я наберу воды и припасов, а также немногих ребят, на которых можно положиться в таком рейсе.

– Анджелино, – нервно сглотнул Барусс, – я собираюсь отомстить дожу, а значит, за нами будут охотиться, если мы не вернемся с армией за плечами. Ты в деле?

– Без вопросов, – кивнул Анджелино. – Давай-ка глянем, что у тебя тут.

В сундуке оказались сложены золотые слитки. Гегель и Манфрид узрели, как благословила их Милосердная Дева, и беззвучно вознесли Ей благодарственную молитву. А потом принялись паковать бруски в кожаные сумки, которые приготовил для них Барусс, пока в сундуке не осталось ни крупинки желтого металла. Родриго и Анджелино не смогли бы унести столько, и это более чем устраивало Гроссбартов. Оставив капитана готовиться к завтрашнему дню, они спустились следом за Родриго по железным скобам в каменной трубе за спиной Девы Марии.

Металлические ступеньки поросли мхом, а сумки оказались очень тяжелыми, так что Родриго дважды чуть не свалился, но сумел вовремя ухватиться. Ведущий из ванны акведук выходил в эту же шахту, поэтому в нос Гроссбартам ударил привычный запах плесени. С сапог Анджелино на голову Манфрида градом сыпался мусор; Гроссбарт начал спешить, и, соответственно, увеличилось количество грязи, которую он сам сбрасывал на брата.