Печальная история братьев Гроссбарт

Вокруг послышался плеск бегущей воды, а потом у Гегеля чуть не подкосились колени, когда он нащупал ногой скользкие камни вместо следующей скобы. Родриго ударил кремнем по огниву и всех ослепил. Однако фитиль разгорелся, только когда Манфрид и Анджелино тоже достигли дна.

В стенах земля смешалась с камнем, и только узкий выступ, на котором они стояли, указывал, что тоннель этот прорыли люди. В тусклом свете вода казалась такой же черной, как стены и потолок. Куда идти, было очевидно, так как уступ обрывался в нескольких шагах вниз по течению. Родриго повел их по вонявшей плесенью норе. Двигались неспешно, чтобы не поскользнуться и не свалиться. Напротив них в основной поток время от времени вливались меньшие каналы, откуда ветер приносил зловоние.

В стене перед ними открылся узкий канал, из которого на уступ сочилась грязная вода. Родриго опустился на колени, осветил свечой тоннель и со вздохом шагнул в поток. Вода доходила ему до колен, и юноша побрел вброд по этому новому каналу; остальные неохотно поспешили следом. Потолок опустился так низко, что вскоре всем четверым пришлось сгорбиться, как флагеллантам, а студеный поток доходил уже до пояса. Небрезгливые Гроссбарты чувствовали себя отлично, и даже пожалели, что поздно узнали об этой части города.

– Не знаю, то ли наш капитан приказал их вырыть, то ли они давно здесь были, – сказал Родриго, когда спутники ушли в боковой тоннель от ревущего основного течения. – Нужно только беречься внезапной бури: если сверху пройдет ливень, вода вмиг поднимется до потолка.

– Так и думал, что все эти канальцы ведут в какое-то место, – кивнул Гегель. – Но зачем это?

– Да низачем, – ответил Родриго, – только для нас.

– А почему вы с капитаном по-понятному друг с другом говорите? – спросил у Анджелино Манфрид.

– Обычай такой, – ответил тот, пригибаясь, чтобы избежать встречи со свисавшим с потолка корнем. – Многие здесь и почти все в других краях по-вашему не понимают, вот мы и приняли такой обычай. Слова труднее украсть, если они непонятны.

– Здраво, – согласился Манфрид.

– Эй, полегче! – зарычал Гегель, которому родной брат наступил на ногу.

– Тихо, – прошептал Родриго и задул свечу.

Все уставились на бледный овал желтого свечения в черноте впереди. Родриго не пошел туда, но лишь сделал несколько шагов и принялся водить свободной ладонью по склизкому потолку. Гегель двинулся за ним по стоку и вскоре увидел, как юноша выпрямился, так что его голова и плечи скрылись в потолке. Родриго стал карабкаться наверх, и подоспевший Гегель увидел отверстие в потолке, нащупал скобы и полез следом.

Шахта расширилась, когда они подобрались к выходу, и в нос с ошеломительной силой ударила вонь гниющей рыбы. Родриго остановился, и остановились все, пока юноша неуклюже с чем-то возился. С металлическим визгом он высвободил запор, и на его спутников посыпалось несколько фунтов гнилой рыбы и ракообразных. Родриго выбрался наверх и скрылся из виду, за ним – Гегель, который затем повернулся, чтобы помочь брату и Анджелино.

Вход в шахту перегораживали толстые железные прутья, но Родриго вытащил один из них и отложил в сторону. От смрада разлагающихся даров моря, которыми была завалена бо́льшая часть решетки, у всех слезились глаза: от того, чтобы соскользнуть в предназначенное отверстие, эту кучу удерживали многие поколения сцепившихся костей и чешуек. Пока остальные пытались счистить с себя эту мерзость, Родриго еще раз осмотрел темный переулок, прежде чем встать на колени и приладить на место железный прут.

Стая бродячих собак, которую напугало их внезапное появление, отступила, рыча на незваных гостей. Прежде чем Гегель успел вышибить мозги ближайшему зверю, Родриго напомнил ему о скрытности и о том, что не в их интересах, чтобы вся стая завыла и залаяла от боли и ярости. Спутники обошли животных стороной, а те вновь принялись пожирать свежие отбросы и кататься в старых. Огня не зажигали, но после подземного тоннеля света ущербной луны было вполне достаточно, а место проводника теперь занял Анджелино.

Старый моряк повел их по лабиринту узких улочек. Временами Гегель чувствовал пристальные взгляды из соседних переулков и черных оконных проемов, но на улице им никто не встретился. Спутники аккуратно перешли несколько мостиков, где стук сапог по деревянному настилу нарушал тишину, которую позволяла сохранять утоптанная земля улиц. Шум моря приближался, и Гроссбартам стало не по себе. Братья избегали городских празднеств так же рьяно, как не соблюдали Великий пост, поэтому их представление о жителях Венеции сводилось к мрачным обитателям грязных улиц и гребцам видавших виды гондол, встречавшихся им во время безуспешных поисков кладбища, до которого не нужно добираться по воде. Грабители могил подозревали, что их за половину дуката продадут с потрохами любые свидетели ночного плавания.