Печальная история братьев Гроссбарт

Изрыгая одно проклятье за другим, Манфрид продолжал ритмично нажимать грудью Гегеля на голову рыцаря, пока этот процесс мучительно и постепенно не оторвал Гегеля от Ее лона и не бросил прямо в объятья француза. Руки Гегеля задрожали и метнулись к источнику боли в груди. Пресвятая Дева вернула то, что отняли люди, и, распахнув веки, Гегель Гроссбарт одним движением выдавил глаза Жану.

– Чудо, – прошептал Манфрид.

– Чудо, – ахнул Мартин.

– Хр-р-р, – пробулькал задыхающийся рыцарь, из глазниц которого теперь тоже сочилась кровь.

– У-ух, – простонал Гегель.

– Чертово чудо! – завопил Манфрид. – Слава Деве Марии!

– Слава, – выдавил из себя Гегель. – Нам.

– Давай снимем, – проговорил Манфрид. – Понимаю, что ты потрясен Ее вмешательством, Риго, но хватит жевать глазами сопли, помоги мне снять с него петлю.

Родриго подчинился, но теперь, когда бой завершился победой, его раны заболели так, что юноша едва стоял на ногах. Они прислонили Гегеля к бизань-мачте и приложили к его губам бутылку. На палубе лежали Рафаэль, Лючано и шевалье Жан; все были так избиты, что не могли пошевелиться, поэтому Мартин спустился, чтобы присоединиться к победителям. Но стоило ему подойти, как Манфрид вскочил, схватил кардинала за грудки и швырнул на доски между ног Гегеля.

– Хочешь, я его зарежу, или ты сам, когда отдохнешь? – заботливо спросил Манфрид.

– Умоляю! – пискнул Мартин.

– Ты принимаешь Ее? – прохрипел Гегель.

– Да!

– Принимаешь Ее чудо? – продолжил Гегель.

– Да!

– Я умер, – сказал Гегель и подмигнул брату. – Я видел Ее.

– Ты – мученик, – прошептал, склонив голову, Манфрид.

– Она вернула меня к жизни, – натужно выдохнул Гегель.

– Истинное чудо! – согласился перепуганный кардинал.

– Тогда грех твой отпущен, – сказал Гегель и прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что видел на том свете, но образы уже поблекли, как листва в воде. – То же с остальными, брат.

– Что? – Манфрид не мог поверить своим обрезанным ушам.

– Всякий, кто примет истину, спасется, – прохрипел Гегель. – Кроме чванливого француза и подлого Зеппе. Их уже не спасти.

– Даже во сне ты сразил Джузеппе! – поспешил возликовать Мартин и совершил тактическую ошибку – Манфрид оплеухой напомнил ему о божественной природе произошедшего.

– В смерти, – исправился Мартин, – даже в смерти ты сокрушил этого Иуду.

– Этого богача, – сказал Гегель, указывая на шевалье Жана, – выньте из доспехов и повесьте там, где он повесил меня.

К этому времени Родриго исчез, и Манфриду пришлось самому исполнять это задание. Он оставил брата пить с кардиналом и снял с француза помятые латы. Тот почти не сопротивлялся, поскольку был целиком поглощен своим изуродованным лицом.

Затем Манфрид занялся Рафаэлем и Лючано. Оба пришли в себя, когда Гроссбарт окатил их дождевой водой из палубной бочки, но лица у обоих распухли и кровоточили, так что он не мог их различить, пока Рафаэль не заговорил на своем ломаном немецком. Быстро очертив положение дел, Манфрид настоял, чтобы Рафаэль перевел его слова Лючано, который охотно принял божественное вмешательство и даже попытался поцеловать ноги Манфриду.

– Катись к черту, – сплюнул тот. – Следи, чтобы этот ублюдок и ножа не получил, пока он на этой лодке.

– Почему ему не дать ножа? – спросил Рафаэль, осторожно прикоснулся к сломанному носу и поморщился.

– Потому что ему нельзя доверять! – огорченно покачал головой Манфрид.

– Да, так почему ему не дать ножа? – повторил Рафаэль и провел пальцем по горлу.

– Потому что Гегель ему грехи отпустил, а мы ведь не чертовы убийцы! – ответил Манфрид и постучал пальцем по лбу Рафаэля. – А теперь давай, живенько помоги мне распять этого француза.

– Хвала Пресвятой Деве! – сообщил о своем присутствии Аль-Гассур, который сумел проглотить горькое разочарование. – Благословенна Она и благословенны Ею вы, а также и я! Чудо!

Якобы чтобы помочь набрать веревок и поднять на рей шевалье Жана, Аль-Гассур подобрался ко всеми забытому капитану Баруссу. Он видел произошедшее с того места, где его бросили – между мачтами, и несколько раз служил препятствием, о которое спотыкались участники боя. Спокойный взгляд и безучастное лицо дрогнули при появлении араба. Улыбка рассекла опухшее лицо, а на глазах капитана заблестели слезы.

Обнаружив, что шевалье Жан выбросил в море все припасы, включая личные запасы братьев, которые лежали в мешках на их койках, Манфрид перерыл все сумки в кают-компании и обыскал другие койки в поисках заначек с сыром или сосисками. Он отыскал довольно еды, чтобы ему хватило на день, и вновь проклял их недавнюю беспечность. Нужно было припрятать провизию на такой идиотский случай! Приглядывая, чтобы никто не подошел к трапу, он чуть отпил из своего личного бурдюка, погонял воду во рту и прикрыл глаза. Затем наполнил ведро пивом из бочонка и возблагодарил Пресвятую Деву за то, что он не перевернулся, как бочка с водой.

XXV Скучное море