Печально известный наследник (ЛП)

Отведя руку назад, как однажды на ее глазах сделал деревенский лавочник, чтобы вывести кого-то из своего заведения, она выбросила ее вперед, рассекая воздух силой всего своего тела. Ее кулак с легким стуком врезался в теплую плоть Итана.

Он не дрогнул, только стоял, опустив руки по бокам.

Она нахмурилась из-за отсутствия эффекта, который произвел ее удар на мужчину, и отступила, чтобы замахнуться на него снова. Но когда она подняла глаза, то увидела смех в его глазах. Он был удивлен!

Она приехала сюда с большим риском, чтобы узнать факты, стоящие за ужасным преступлением, а он смеялся над ней. Это правда, что он возвышался над ней и мог отправить ее через всю комнату одним движением рук, но должен ли он быть настолько очевиден в этом? Она хотела, чтобы этот самодовольный взгляд упал на пол вместе со всем остальным. Она замахнулась на него, прежде чем смогла остановить себя. На этот раз она целилась ему в лицо.

Вспышка боли обожгла ее руку, когда ее кулак врезался ему в глаз. Его голова повернулась, когда она пошатнулась от удара. Она сделала это! Она не ожидала, что это причинит ей такую боль. Но она ударила его. Она потерла боль в костяшках пальцев.

Она стерла самодовольный взгляд этих глаз, которые отказывались придерживаться одного цвета. Эти глаза, которые согревали ее кожу всего два дня назад на балу. Она повернулась и посмотрела на него снизу вверх, чтобы увидеть, какой ущерб нанесла.

Он уставился на нее, больше не удивляясь. Она хотела причинить ему боль, но ментальный удар, похоже, пришелся гораздо глубже, чем смог пробить ее кулак. Эмоции промелькнули на его лице за мгновение до того, как оно застыло перед ее глазами.

“Этот враг слишком силен для меня”, - заявил он глубоким, звучным голосом. “Я проигрываю”.

“Ну же, Эйтон”, - взмолился один из мужчин.

“Это давка!” - проревел кто-то из задних рядов толпы.

Но Итан покачал головой и поднял руки, сдаваясь.

Именно тогда она поняла, что он никогда не сжимал кулак. Он дразнил ее словами, но никогда не планировал ударить ее, даже когда считал ее мальчишкой. Как странно, что человек, которого она знала как убийцу, придерживался такой этики в спорте. Она оторвала от него взгляд и сосредоточилась на своих ноющих красных костяшках пальцев.

Когда толпа вокруг них начала перемещаться, выкрикивая насмешки и гневно ворча, она проскользнула через комнату. Возможно, из этого логова пота и пари была задняя дверь. Она отошла к задней стене в поисках альтернативного выхода — кроме как вылезти через окно, — хотя она сделает все возможное, чтобы убраться отсюда до того, как ее положение ухудшится.

Она увернулась от группы джентльменов, обменивающих деньги, и обогнула другую. Наконец, она достигла задней стены здания. Любая дверь здесь вела в переулок за зданием, откуда она могла легко сбежать пешком. Толпа расступилась, и она увидела коридор, который вел дальше, в заднюю часть заведения. Там!

Она собиралась обогнуть скамейку на углу и броситься на свободу, но потом увидела это. Там, на скамейке, была куча черной одежды.

Она развернулась, чтобы осмотреть комнату позади себя. Все остальные присутствующие были в рубашках и пиджаках — все джентльмены, кроме одного. Итан все еще был в другом конце комнаты, разговаривая с мужчиной, которого она не узнала. Она вернулась к одежде и подняла куртку. Она должна была принадлежать Итану, не только из-за размера, но и потому, что она была черной. У Итана все было черным, даже его сердце. Это было довольно уместно.

Она сунула руку в карман. Там просто должны были быть доказательства какого-то правонарушения. Ей потребовалась всего секунда, чтобы вдохнуть стойкий аромат его мыла для бритья, прежде чем сосредоточиться на своей задаче. Ее пальцы нащупали лист бумаги. Она сделала это! Каким бы ни был документ, он наверняка доказывал вину Итана.

“Принцесса”. Это слово было прошептано ей на ухо, заставив ее подпрыгнуть.

Она повернулась, но держала руки за спиной. “Я не понимаю, о чем ты говоришь”, - сказала она чересчур хриплым голосом. Он знал, кто она, но она не желала отказываться от своей маскировки даже сейчас. Особенно сейчас.

“Что ты делаешь, засунув руки в мои карманы?”

“Я не ...” Она замолчала, когда поняла, что одна рука все еще в кармане его куртки.

“У меня есть грандиозная идея”. Он потянулся к ней, так близко, что коснулся ее плеча, и поднял свою рубашку. “Я оденусь, а потом ты сможешь продолжить копаться в моих карманах. Это будет мне гораздо больше по душе.”

Она отвернулась, когда он стягивал черную рубашку через голову, чтобы не видеть, как ткань ниспадает на его гладкое тело. Ей нужно было сохранить самообладание, если она хотела сбежать от него. “Ты со всеми маленькими мальчиками так разговариваешь?”

“У маленьких мальчиков не видно стройных бедер под бриджами — это я неоднократно пытался объяснить своей сестре”.