Печальные тропики

В Розарио-Уэсте торжественный обед состоит из двух частей. Одну половину цыпленка нам подали жареной, другую – холодной с острым соусом; половину рыбы жареной и другую вареной. Заканчивают трапезу кашасой, тростниковой водкой, которую пьют, приговаривая: «Cemitério, cadeia, cachça não é feito para uma sí persoa», то есть «Кладбище, тюрьма и водка [три С], это не для одного и того же человека». Розарио находится уже в полной глуши; население состоит из бывших добытчиков каучука, золота и алмазов, которые могли предоставить мне полезную информацию о маршруте. В надежде выудить хоть какие-то сведения, я слушал воспоминания моих посетителей об их приключениях, где причудливо переплетались легенды и реально пережитые события.

В то, что на севере существовали gatos valentes, «храбрые коты», появившиеся от скрещивания домашних котов и ягуаров, я не мог поверить. Но другую историю, которую мне рассказали, стоило запомнить, просто даже ради того, чтобы понять дух сертана.

В Барра-дос-Бугрес, небольшом местечке в западном Мату-Гросу, в верховье Парагвая, жил curandeiro, знахарь, который делал «прививку» от укусов змей. Сначала он прокалывал предплечье больного зубами удава sucuri. Затем чертил на земле крест ружейным порохом, который поджигал, чтобы больной вытянул руку в дым. Наконец он брал хлопок, поджигал его артифисьо (зажигалка с кремнем, трут которой сделан из корпии, скрученной в рожок) и макал в кашасу, которую выпивал больной. Все.

Однажды глава сборщиков ипекакуаны, целебного растения, присутствовал при этом лечении и попросил знахаря подождать прибытия его людей в следующее воскресенье, которые, несомненно, захотят все привиться (по пять мильрейсов каждый, или пять франков 1938 года). Знахарь согласился. В субботу утром, услышав, как снаружи за стенами общей хижины рычит собака, глава сборщиков послал одного из своих людей на разведку. Оказалась, что собака рычала на рассерженную гремучую змею. Он приказал знахарю поймать ее, но тот отказался. Сборщик заявил, что если не будет поимки, не будет вакцинации. Целитель подчинился и протянул руку к змее, та укусила его, и он умер.

Рассказчик этой истории добавляет, что он сам прошел «вакцинацию» у знахаря, и для проверки сам позволил змее укусить себя, и все окончилось благополучно. «Правда, – добавляет он, – та змея оказалась не ядовитой».

Я передаю этот рассказ, потому что он хорошо иллюстрирует эту характерную для народного мышления внутренней Бразилии смесь осторожности и простодушия в отношении трагических инцидентов, к которым относятся как к незначительным событиям повседневной жизни. Не нужно сомневаться относительно вывода, абсурдного только на первый взгляд. Рассказчик делает заключение, подобное которому я смог позже услышать от главы неомусульманской секты Ахмади, во время ужина, на который он меня пригласил в Лахоре. Ахмади отдалился от ортодоксального направления, утверждая, что те, кто провозглашал себя мессиями в ходе истории (к числу которых он относит Сократа и Будду), действительно ими были, иначе Бог покарал бы их дерзость. Вероятно, так же думал мой собеседник в Розарио. Сверхъестественные силы, вызванные целителем, уличили бы его во лжи, если его колдовство не было настоящим, и покарали бы, сделав ядовитой змею, которая таковой обычно не была. Поскольку лечение рассматривалось как магическое, то и проверено оно было на месте в той же степени магическим способом.

Меня заверили, что дорога, ведущая в Утиарити, не готовит нам сюрпризов, во всяком случае, нас не ждет ничего похожего на приключения, пережитые двумя годами раньше на тропе к Сан-Лоренсу. Однако на подходе к возвышенности Серраду-Томбадор, в местности под названием Кайша Фурада, у грузовика сломалась шестерня карданного вала. Мы были приблизительно в тридцати километрах от Диамантину. И наши водители отправились пешком, чтобы телеграфировать в Куябу, откуда передадут в Рио поручение прислать деталь самолетом; грузовик привезет нам ее, когда она будет получена. Если все пойдет хорошо, процедура займет неделю; и у волов будет время обогнать нас.

Итак, мы разбили лагерь наверху Томбадора. Этим скалистым хребтом, который возвышается на три сотни метров над бассейном Парагвая, заканчивается шапада; ручьи с другой стороны снабжают уже притоки Амазонки. Чем еще заняться в этой каменистой саванне, где мы нашли лишь несколько деревьев, чтобы повесить гамаки и противомоскитные сетки, если не спать, мечтать и охотиться? Засушливый сезон начался месяц назад, стоял июнь, значит, если не считать нескольких незначительных дождей в августе, chuvas de caju (которые в том году так и не прошли), до сентября не упадет ни капли. Саванна уже приняла зимний облик: увядшие, засохшие растения, которые часто почти полностью выгорают во время пожаров, обнажающих широкие пласты песка под горелыми корягами. В этот сезон редкая дичь, которая встречается на плато, сосредоточивается в зеленых зарослях, capxes, окружающих редкие источники, – там можно найти маленькие еще зеленые пастбища.