Печальные тропики

Очень часто я путешествовал по окрестностям Куябы на грузовике. Накануне отъезда запасались канистрами с бензином, в количестве гораздо большем, чем требовалось на дорогу туда и обратно, поскольку ехать почти все время приходилось на первой и на второй скорости. В распоряжении были продукты и оборудование для разбивки лагеря, чтобы дать пассажирам возможность отдохнуть или укрыться в случае дождя. С двух сторон крепились домкраты и инструменты, а также запас тросов и досок для восстановления разрушенных мостов. На заре мы взгромождались поверх груза, устраиваясь, как на верблюде, и грузовик, покачиваясь, отправлялся в путь. В середине дня начинались первые трудности: затопленные или заболоченные земли нужно было застелить досками. Я потратил три дня, перетаскивая дощатый настил, вдвое длиннее грузовика, пока не был преодолен трудный участок. Иногда мы увязали в песке, и тогда приходилось рыть под колесами ямы и заполнять их листвой. Даже когда мосты были целы, нужно было полностью разгрузить грузовик, чтобы уменьшить его вес, а затем снова нагрузить, перетащив поклажу по расшатанным доскам. Если же мосты пострадали от лесного пожара, мы разбивали лагерь, чтобы их восстановить, а потом разобрать – доски могли понадобиться в другой раз. Наконец, были большие реки, через которые можно было переправиться только на пароме – три пироги, соединенные перекладинами, которые, под весом даже порожнего грузовика, погружались в воду до кромки. Иногда противоположный берег оказывался слишком крутым или слишком топким, чтобы автомобиль мог выбраться на него. И требовалось спешно разведывать пешком место для более удачного причаливания или брода.

Люди, управлявшие грузовиком, привыкли путешествовать неделями, а иногда и месяцами. Их было двое: водитель и его помощник. Первый был за рулем, второй, забравшись на подножку, высматривал препятствия, наблюдая за движением вперед, подобно моряку на носу корабля, который помогает лоцману преодолеть фарватер. У них под рукой всегда был карабин, так как нередко прямо перед грузовиком резко останавливались косуля или тапир, больше из любопытства, чем из страха. Стреляли по видимой цели, и удача означала остановку: нужно было содрать шкуру, распотрошить животное, разделать части туши на пласты мяса, как картофель, который чистят по спирали до центра. Пласты тотчас натирались всегда готовой смесью соли, перца и измельченного чеснока. Их раскладывали на солнце и оставляли до следующего дня, чтобы повторить операцию, и так несколько дней. Так получают carne de sol (вяленое мясо), не такое вкусное, как carne de vento, которое сушат подвешенным на жердь, на ветру в тени, но зато оно дольше хранится.

Странное существование ведут эти виртуозные водители, всегда готовые выполнить самый сложный ремонт, поспешно сооружая и устраняя свалку из деталей на переезде, способные оставаться на многие недели в густых зарослях рядом со сломанным грузовиком, пока не проедет другой грузовик и не объявит тревогу в Куябе и пока из Сан-Паулу или Рио не доставят необходимую деталь. В ожидании они разбивают лагерь, охотятся, стирают, спят и терпеливо ждут. Моему лучшему водителю удалось избежать правосудия после совершенного им преступления, о котором он никогда не говорил. О нем знали в Куябе, но все молчали: только он мог решиться на самый трудный маршрут. В глазах окружающих он каждым днем своей рискованной жизни с лихвой расплачивался за чью-то другую, отнятую им.

Когда мы покидали Куябу около 4 часов утра, была ночь. Глаз угадывал несколько церквей, облицованных искусственным мрамором от фундамента до колокольни. Грузовик подпрыгивал, проезжая по мощенным речным камнем окраинным улицам, обсаженным стриженными в форме шаров манговыми деревьями. Похожая на фруктовый сад из-за естественного редкого расположения деревьев, саванна создает иллюзию обустроенного пейзажа, хотя мы уже давно едем по бруссе. Дорога достаточно быстро становится трудной: она взбирается вслед за рекой каменистыми зигзагами, которые то и дело пересекают ямы и топкие броды с вырубками.