Читаем Печальные тропики полностью

Словно этих сложностей еще недостаточно, существуют наследственные подгруппы по женской линии. Так в каждом клане есть «красные» и «черные» семьи. К тому же, кажется, что раньше каждый клан был поделен на три уровня: высшие, средние и низшие. Может быть, в этом есть отражение или перенос иерархических каст мбайя-кадиувеу, я еще вернусь к этому. Это предположение родилось, когда был установлен факт эндогамности: высший мог вступить в брак только с высшим (из другой половины); средний – со средним, а низший – с низшим. Возможно, в этом крылась причина демографического упадка поселений бороро. Теперь, когда они насчитывают от одной до двух сотен жителей вместо тысячи или даже больше, не осталось достаточно семей, чтобы заполнить все категории. Неукоснительно соблюдается только правило половин (хотя некоторые высшие кланы могут быть от этого освобождены). В остальном туземцы принимают решения в зависимости от возможностей.

Разделение населения на кланы представляет самый главный принцип «карточного пасьянса», который так занимает общество бороро. В рамках общей системы браков между половинами кланы некогда объединялись посредством особого сближения: клан чера вступал в союз охотнее всего с одним, двумя или тремя кланами тугаре, и наоборот. К тому же, не все кланы имеют одинаковый статус. Вождь деревни выбирается только в определенном клане половины чера, с наследственной передачей звания по женской линии, от дяди со стороны матери сыну ее сестры. Кланы делятся на «богатые» и «бедные». В чем заключается различие? Остановимся на этом.

Наше восприятие богатства главным образом экономическое; даже при таком скромном уровне жизни, как у бороро, он не у всех одинаков. Некоторые являются лучшими рыбаками или охотниками, более удачливыми или более ловкими, чем другие. В Кежаре наблюдаются признаки профессиональной специализации. Один туземец был искусным мастером по изготовлению полировочных инструментов из камня; он их обменивал на продукты питания и ни в чем не нуждался. Однако эти различия остаются частными, а значит, преходящими. Единственное исключение представляет вождь, который получает оброк от всех кланов в виде пищи и производимых изделий. Но получая этот оброк, он берет на себя определенные обязательства, подобно банкиру: через его руки проходит много богатств, но он ими не владеет. Мои коллекции культовых предметов были собраны в обмен на подарки, которые, попав к вождю, были перераспределены им между кланами и послужили оздоровлению торгового баланса.

Главное богатство кланов совсем другого свойства. Каждый владеет капиталом мифов, традиций, танцев, социальных и религиозных функций. В свою очередь, мифы закладывают основу специальных привилегий, которые являются одним из самых любопытных признаков культуры бороро. Почти все предметы украшены геральдическими знаками, по которым можно установить клан или подклан владельца. Привилегии заключаются в праве использования определенных перьев или цветов перьев; в манере их стричь; в расположении отдельных перьев и сочетании разных цветов; в выполнении некоторых декоративных работ: плетения из волокон или мозаик из перьев; в использовании определенных орнаментальных мотивов и т. д. Так, обрядовый лук украшен перьями или кольцами из коры согласно предписанным канонам каждого клана; стрелы также украшаются особым образом; перламутровые элементы губных вставок – лабретов – бывают разных форм: овальная, рыбообразная, прямоугольная, в зависимости от клана. Цвет бахромы различается; диадемы из перьев, надеваемые для танцев, снабжены знаком отличия (как правило, деревянной пластинкой, орнаментированной мозаикой из фрагментов перьев), относящимся к клану владельца. В праздничные дни над пениальными чехлами возвышается лента из жесткой соломы, украшенная нарисованными или вырезанными символами клана – флаг, который носят таким странным образом!

Все эти преимущества (достаточно спорные) являются предметом ревнивого и пристального соблюдения. Невероятно, но утверждают, что если клан присвоит себе хоть одну из чужих исключительных привилегий, может начаться братоубийственная война. С этой точки зрения различия между кланами огромны: одни живут в роскоши, другие за гранью нищеты; достаточно инвентаризировать движимое имущество хижин, чтобы убедиться в этом. Но скорее чем на богатых и бедных, их можно поделить на грубых и изысканных.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наука: открытия и первооткрыватели

Не все ли равно, что думают другие?
Не все ли равно, что думают другие?

Эту книгу можно назвать своеобразным продолжением замечательной автобиографии «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!», выдержавшей огромное количество переизданий по всему миру.Знаменитый американский физик рассказывает, из каких составляющих складывались его отношение к работе и к жизни, необычайная работоспособность и исследовательский дух. Поразительно откровенны страницы, посвященные трагической истории его первой любви. Уже зная, что невеста обречена, Ричард Фейнман все же вступил с нею в брак вопреки всем протестам родных. Он и здесь остался верным своему принципу: «Не все ли равно, что думают другие?»Замечательное место в книге отведено расследованию причин трагической гибели космического челнока «Челленджер», в свое время потрясшей весь мир.

Ричард Филлипс Фейнман

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Она смеётся, как мать. Могущество и причуды наследственности
Она смеётся, как мать. Могущество и причуды наследственности

Книга о наследственности и человеческом наследии в самом широком смысле. Речь идет не просто о последовательности нуклеотидов в ядерной ДНК. На то, что родители передают детям, влияет целое множество факторов: и митохондриальная ДНК, и изменяющие активность генов эпигенетические метки, и симбиотические микроорганизмы…И культура, и традиции, география и экономика, технологии и то, в каком состоянии мы оставим планету, наконец. По мере развития науки появляется все больше способов вмешиваться в разные формы наследственности, что открывает потрясающие возможности, но одновременно ставит новые проблемы.Технология CRISPR-Cas9, используемая для редактирования генома, генный драйв и создание яйцеклетки и сперматозоида из клеток кожи – список открытий растет с каждым днем, давая достаточно поводов для оптимизма… или беспокойства. В любом случае прежним мир уже не будет.Карл Циммер знаменит своим умением рассказывать понятно. В этой важнейшей книге, которая основана на самых последних исследованиях и научных прорывах, автор снова доказал свое звание одного из лучших научных журналистов в мире.

Карл Циммер

Научная литература