Печать Древних (СИ)

Ширен опешил: скрипучий голос принадлежал тому самому чудовищу, что вылезло из кустов Цветочной Топи. Длинная, вытянутая фигура в балахоне опиралась сложенными в замочек бледно-серыми руками об огромный меч, поигрывая зубами зажённую трубку. Он взглянул на Ширена, ужасно осклабился, запустил руку под балахон, вытаскивая стрелу:

— Твоя, Гробовщик?

Ширен застыл от страха с вытянутой ладонью, в которую дух вложил древко без наконечника.

— Не пугай Ширена, — впервые появление Лицедея успокоило старика. Он отошёл на пару шагов, отвёл взгляд. — Что ты тут делаешь, Цитиар?

— Хочу ещё раз напомнить тебе, — проскрипел дух, — что Цветочная Топь — моя земля, и я не потерплю в неё вторжения. Не подводят ли меня глаза одного из твоих недоумков? Ты вправду штурмуешь Святилище Террамы?

— У меня нет времени уговаривать её выдать мне беглецов, — прошипел Лицедей. — Которых ты, кстати, отпустил.

— Они мне заплатили, я их отпустил, — с безразличием ответил Цитиар. — Да и я не помню, чтобы мы с тобой были в сговоре.

— В таком случае, — Лицедей сжал глефу и угрожающе взглянул на собрата, — тебе следует убираться отсюда, пока твои русалки не разбежались прямо в моё войско…

— Я бы хотел ещё раз выразить тебе своё недоверия к Культу, — проворчал Цитиар, проглотив угрозу. — Этот их пастор… он мне совершенно не нравится.

— Кажется, мы с тобой не в сговоре, ты так сказал? — прошипел Лицедей.

— Я ещё разберусь с ним, Лицедей, — Цитиар с тем же безразличием усмехнулся, закинул меч на плечо и ушёл в ущелье.

— Скоро Террама окажет защитникам помощь, — повернулся к Святилищу Лицедей. — Надеюсь, ты готов, Ширен?

— Готов, — Гробовщик крепче прижал лук к плечу.

Лицедей взмахнул руками, метка на теле обожгла Ширена. Задыхаясь, старик упал на колени, хватая левой ладонью амулет аромерони. Боль сменила странная лёгкость, тело рассыпалось в тёмную дымку. Лицедей повёл руками, будто разгоняя стаи мошек, и Ширена понесло по воздуху над Святилищем. В разрушенных залах и террасах, словно муравьи, копошились сотни дриад, но их было даже не вполовину меньше проклятых.

Дымка спикировала вниз, облетела по террасе мимо лучниц и сорвалась в бездну. На мгновение Ширену показалось, что Лицедей решил от него избавиться, но дымка резко сбавила скорость и направилась к каменным выступам.

— Удачи тебе, Ширен, — произнёс дух у него в голове.

Гробовщик с облегчением ощутил твёрдую землю под материализовавшимися ногами. Любопытный и полезный фокус, но Ширен жутко не любил, когда к нему применяли какие-либо чары. Он взял лук, наложил на тетиву обычную стрелу и побрёл по выступу. Впереди горели синие огни, освещая нечто чешуйчатое и огромное. Ширен остановился, присмотрелся — сбитый Лицедеем дракон не подавал признаков жизни.

Гробовщик спустился по ступенькам, удостоверяясь в том, что все выступы рукотворны и вели в какие-то подземелья под Святилищем. Сейчас дорога приближала бывшего мортуса к телу дракона вокруг догорающего пламени. Ширен двигался осторожно, отмеряя каждый шаг.

У зверя оказалась распорота шея прямо под окровавленной широко раскрытой пастью. Синие глаза смотрели в пустоту, веки вздёрнуты: дракон умирал в мучениях. Ширен остановился и сжал зубы так, что чуть не сломал их — из пасти выбрался человек в грязной, покрытой слизью мантии и серповидным мечом в вытянутой руке. Его глаза сверкнули в драконьем пламени, и Ширен возвёл лук.

— Вот так встреча, кровавый чародей!

***

Ринельгер пустил светлячка, разгоняя тьму катакомб. Тайный ход то ли для побега, то ли для спуска к сокровищнице, какие имелись во всех храмах Лерона и Заласа в Ригальтерии. Чародей спускался по тёмным коридорам, абсолютно одинаковым и пустым, и в их стенах глухо звучала битва, развернувшаяся на поверхности. Лишь бы его соратники не оказались в самой гуще сражения. Эсса, быть может, и восстановила силы, но Вирра, лишённая дома, и Михаэль, переживший смерть, были сильно уязвимы.

Светлячок проплыл в длинный прямой туннель, в конце которого в синем свечении поигрывали языки тени. Ринельгер снял чары, вынул меч и уверенным шагом преодолел расстояние. Он вздрогнул, когда наткнулся на раскрытую зубастую пасть: из неё до сих пор разило теплом, а запах вокруг отдавал нотками хорошо прожаренного мяса. Не наступая на горячие лужи крови, Ринельгер обошёл голову зверя — под челюстью зияла огромная рана: толстая чешуя напоминала спёкшуюся гнойную корку, пластами сошедшую с мощной шеи. Перед тем, как испустить дух, дракон широко раскрыл глаза, и веки парализовало от болевого шока: воронам, если они сюда добрались бы, было бы намного проще.