Печать Джа

Второй раз случился перед самым моим отъездом. Мужичкам из Борцево вздумалось шутки шутковать. Устроили налеты на аптеки с известным на весь Ровенск кличем: «мордашки на пол, кубышки на стол». Очень зря… Нельзя лепить фирменное клеймо на левые клинки, гильдия мастеров не поймет. Их тогда силами местных банд быстро изловили и натурально кожу живьем содрали — впредь будет другим наука. По итогам все остались довольны: зачистки в Кирпичном прекратились, аптекарям вернули добро, а псы с окраин получили мясо в виде сброшенных в выгребную яму трупов.

Такие были дела… Поэтому пацанва в серьезных делах клеймом не светила, стараясь работать молча. Иначе свои же на корм пустят. Совсем другое дело — обобрать случайного прохожего на улице. Тут и поиграть можно, и покрасоваться, разбрасываясь фирменными фразочками.

Я все ждал чего-нибудь эдакого — залихватского и был крайне разочарован, услышав банальное:

— Кошель гони!

Что за скука… Напротив стояло полтора десятка человек, самому младшему из которых от силы было лет десять. С одной стороны пустяки, а с другой это как посмотреть. Нет ничего хуже толпы безбашенных малолеток, особенно когда у одного из них есть нож — не зарежут, так стадом затопчут.

— Чё умолк — язык в задницу засунул? Кому сказано, кошель гони.

Я откинул полу сюртука и демонстративно извлек из чехла недавно приобретенный нож. Лезвие блеснуло под лучами солнца, заиграло бликами на облезлой штукатурке, на испуганных лицах мелюзги. Ну теперь понадобится кто-то смелый и отважный — тот, кто решится сделать первый шаг. Стоящий впереди заводила на эту роль не годился. Конопатое лицо дрогнуло, изобразив неуверенность. Кому первому захочется рисковать, даже имея за спиной численный перевес. Шкура — она одна единственная и новую взамен продырявленной никто не выдаст.

— Ну чё, малышня, так и будем стоять или разойдемся по-хорошему, — предложил я, для убедительности покрутив пальцами ножик. Вроде ерунда, но на пузатую мелочь подобные фокусы действуют. Вон как заволновались — зашептались.

Секунды бежали неторопливо. Лучи солнца продолжали играть на начищенном до зеркального блеска лезвии… И вдруг я почуял неладное. Нет, не воровской чуйкой — вещью насколько легендарной, настолько же и капризной. У возникшей тревоги имелось разумное объяснение — напряженные взгляды мелюзги. Они имели одно четкое направление, поэтому складывалось впечатление, что за моей спиной кто-то был.

Увы, полуденное солнце лишало возможности читать по теням. И глаз на затылке у меня не имелось, но зато были уши и были звуки: едва различимые шорохи. Некто неизвестный пытался остаться незамеченным.

Решили с тыла зайти — суки! Всё, медлить больше нельзя. Я поудобнее перехватил рукоять и резко развернулся. На ходу, краем глаза уловил невысокую фигуру и ударил первым. Метил в район шеи, в неё и попал, заставив тощего шкета вскрикнуть. Толстая, перемотанная тряпками дубинка с глухим стуком упала на булыжную мостовую, а сам он в отчаянии зашарил руками, пытаясь… Один шантру разберет, чего он там пытался сделать: то ли выцарапать мои глаза, то ли перехватить нож. Только поздно уже, когда лезвие по рукоять вошло в горло.

Я повернул голову, с удовлетворением отметив страх на лицах присутствующих. Для вящего эффекта, довернул нож, позволяя ручейкам крови хлынуть наружу. Худое тело попыталось завалиться назад, но я попридержал его, предлагая в полной мере насладиться зрелищем. У некоторых гибель товарища вызывает яростное желание отомстить, но это если товарищи нормальные, а если шпана подзаборная, лишь проводящая вместе время, то и толку не будет.

Первыми дрогнули задние ряды, где стояли самые мелкие — рванули так, что только пятки засверкали. Следом побежали и остальные… Конопатый хотел что-то сказать, но не отважился. Лишь сплюнул с досады и легкой рысью припустил за другими: как бы не торопясь, в попытке сохранить остатки былой важности. Что за шут гороховый.

Сбежал и мой недавний знакомец — продавец газет. Потолковать бы с ним — узнать подробности случившегося, зачем навел. Неужели ста заплаченных кредитов показалось мало? Или в другом дело? Мне сразу вспомнился подбитый глаз пацана. Свежий фингал, можно сказать только-только из печки. И такое случается… Засветил большую деньгу, где не положено, вот в остальных азарт и проснулся. Заставили рассказать, где такое богатство надыбал.

Я наклонился и обтер грязное лезвие о рубаху убитого. Спрятал нож в чехол, прикрыв полой сюртука. Вот и сгодилась покупка — дня не прошло.

Теперь оставалось понять, что же делать дальше. Если верить местному пьянчужке, матросы раньше вечера в «Жемчужнице» не появятся, выходит времени в запасе уйма. Прикинув варианты, я решил отправиться в порт: и до забегаловки недалеко и район побезопаснее будет.