Печать грешника

— Нет, Билли, это мои слова, а не чьи-то писания, и это моё настроение. Ты — мой друг, и я не хочу твоей душевной болезни. Раз уж я не могу помочь тебе с твоей физической хворью, я искренне хочу помочь тебе морально и психологически. Как говорится, чем могу, — я развёл руки в стороны и сделал лёгкий поклон вперёд.

— Ты, конечно, заметил, что со мной что-то не так, — покачал головой Билли. — Я — мертвец, мне врач со Скадовска сказал, что я копыта двину ещё с полгода назад, но, как видишь, всё ещё живой.

— Может, ошибся? — Прервал я своего собеседника.

— Рэд, я сам учёный. У меня острая лучевая, и сомнений тут быть не может. Скорее всего, Зона так повлияла на мой организм, что я не могу просто взять и сдохнуть так быстро, как мне положено было бы в обычном мире. Меня регулярно тошнит, я изрыгаю из себя литры крови и выплёвываю части своих внутренних органов. Ощущение, что я разлагаюсь, так что, — вздохнул Хейвуд, — сегодня-завтра хоронить меня будешь, если, конечно, я в одиночестве не сгину где-нибудь на маршруте, став, наконец-то, пищей для местной флоры и фауны, — Билли грустно улыбнулся и опрокинул в себя стакан водки.

— Это болезнь физическая, но не это рвёт твою душу, друг мой, — продолжал я, чувствуя, что товарищ не договаривает.

Хейвуд снова замолчал, и в кухне вновь наступила тяжёлая гнетущая тишина. Она давила хуже любого гнёта и заставляла в нервном треморе тянуть из пачки очередную сигарету. Что же ты не хочешь говорить? О чём же ты молчишь?

— Хорошо, — проговорил Билли и вздохнул. — Я расскажу тебе, что отравляет моё существование. Я очищу свою душу. Перед кем это ещё можно сделать, если не перед Святым? — Усмехнулся Хейвуд и хотел было начать свой рассказ, но на весь лагерь по громкой связи раздался голос Пана Эреба, извещающий о приближении выброса. Нам пришлось прервать наш разговор и, разбудив Беллу и ещё несколько сталкеров по дороге, спуститься в подвал.

Ещё один выброс. Снова головная боль, снова сырой подвал и целый клан народа, но это лучше, чем услышать голос Пана Эреба где-нибудь в Зоне, а потом впопыхах искать какую-нибудь глубокую яму, чтобы шкуру свою спасти. В панике, в страхе мечась со скоростью вшивой псины, можно неожиданно укрыться от выброса, например, в логове кровососов и стать их сегодняшним обедом. Как подумаешь, страшно становится: попасть в логово, где этих тварей может быть с десяток, и они тебя на всех разделят. Высосут до последней капли — одна только кожаная шкурка останется после. Можно ещё к сноркам в ямы-лабиринты забраться. Если эти мутанты с хоботами тебя не разорвут, так можно в подземельях заблудиться. Ещё не стоит забывать, что, когда несёшься на бешеной скорости от приближающегося выброса, вероятность попадания в аномалию резко возрастает. Поэтому сидеть с утра в подвале жилого дома и пить водку в хорошей компании, ожидая, когда это смертельное явление произойдёт — это не самое ужасное, что могло бы произойти с добровольно пришедшими в Зону. Назвался сталкером — в общем, терпи.

После такого будильника уже никто не ложится спать, лагерь оживает. Разводятся костры на улице, открываются запасы консервов, расчехляются гитары, достаётся утренний алкоголь и братство встречает новый день.

А нам с Билли некогда сидеть и наслаждаться этой романтикой. Мы отправляемся через XX-35 в Лиманск.

Глава 7. Зрелище на миллион

Хейвуд не поддавался моим провокациям, пока мы не достигли свободного столика в заведении Ликомеда. Вот она — концентрация и собранность. На маршруте нужно минимизировать любую невнимательность и любую расхлябанность. Как говорит наш брат: «Не заметить аномалию можно лишь один раз», но мне до дрожи в желудке хотелось услышать исповедь Билли Вуда. Я ничего не мог с собой поделать. Многочисленные добавленные ночью и выбросом трупы сталкеров и мутантов не могли вывести меня из состояния моего нетерпения, даже недержания, можно сказать. Я не обращал внимания на разбросанные во все стороны куски тел некогда живых организмов, что свидетельствовало о присутствии совсем рядом с нами её величества мясорубки. Не обращал внимания на обезображенные смердящие разорванные тела сталкеров с множеством рваных ран, а это значило, что прямо сейчас мы, скорее всего, находимся в охотничьих угодьях какой-нибудь стаи мерзких мутантов. Хорошо бы, если бы эти твари вели ночной образ жизни, а значит, сейчас нам ничего не угрожало бы, но следовало сделать заметку на будущее, может, даже отметить в ПДА данную зону как опасную. Но нет, меня вообще ничего не интересовало, кроме рассказа моего товарища, а он предательски молчал, пока мы не оказались на безопасной территории.

Марли выдал нам шашлык и по кружке пива, наши очаровательные попки приземлились за свободный столик во втором зале, и я впервые увидел напряжение и печаль на лице Билли.

— Слушай, мы можем снять номер у Ликомеда, чтобы точно не было лишних ушей, если это настолько серьёзно? — Обратился я к другу.