Печать грешника

Пустота, тишина, лёгкая дымка, присущая XX-35, приятная музыка и только плачь несчастного человека. Я боялся пошевелиться. Где-то в глубине души меня тревожили мысли о том, что кто-то может нас сейчас видеть, но я понимал, что Билли было плевать сейчас абсолютно на всех. Поэтому мой долг, раз уж я заставил его вспоминать всё это, позволить ему излиться морально. Далеко не каждый день видишь, чтобы нашего брата так выворачивало наружу. Я понял, что разбередил очень больную рану.

— Что произошло? — Серьёзно спросил я, чтобы Билли потихоньку начал выходить из своего расхлябанного состояния.

— Джолин отработала контракт Радаманта, я все свои дела завершил, дочка была готова к транспортировке, и мы ушли с Янова, намереваясь совсем уйти из Зоны через западную сторону периметра, севернее военного кордона, что возле Лиманска. Для меня совсем не сложно было провести через аномалии жену с ребёнком на руках, но для меня стало проблемой уберечь их, когда мы наткнулись на военный патруль, — пусто, но уже более спокойно, словно смирившись, рассказывал Билли.

— Голубые каски или местные вояки? — Спросил я.

— Да один хрен, — злобно фыркнул Хейвуд. — И те, и другие на лапу берут, но эти уж хорошо разглядели, какой красотой бог наградил мою несчастную жену, — замолчал Билли.

— Что было дальше? — Словно следователь на допросе, приготовившись к худшему, попросил я продолжить собеседника свой рассказ.

— Дурные мысли затуманили разум военнослужащим. Они объявили, что все незаконно проникнувшие в Зону должны быть расстреляны и попытались немедленно ликвидировать меня, чтобы потом вдоволь насладиться моей женой, прежде чем и её в расход пустить. Вот так живёшь и не знаешь, то ли гниду встретишь на своём пути в военной форме, то ли человека, который просто исполняет свой долг. Во время перестрелки на нас набежал гон: схлестнулись мы всё-таки ещё на приличном расстоянии от периметра. Вот и сказочке конец, — подытожил Билли и стиснул зубы. Ему необходимо было перевести дух, чтобы закончить свой рассказ. — Военные, вставшие на пути нашего счастья, погибли. Когда с ними было покончено, я увидел, что у Джолин переломан позвоночник, а вся её кровь пребывала в чреве двухметрового кровососа. Мою маленькую Люсьен слепые собаки разорвали на куски и бежали прочь от меня. Я…, — с трудом выговорил Билли. — Я бросился за своим ребёнком. В моём мозгу не пронеслось мысли, что её уже нет в живых, я просто бросился за сворой собак, в чьих зубах были останки моего сокровища. Я боялся стрелять в страхе навредить дочери. Так слепые псы завели меня на холмик, куда в здравом уме сталкер не сунется. Мой счётчик Гейгера верещал как сумасшедший, но я его не слышал. Я вообще ничего не слышал кроме своего тяжёлого дыхания и собственного истошного крика, рвущего всё пространство вокруг. В конечном итоге я хапнул столько радиации, что ни одна медицинская аптечка, ни один антирадиационный препарат не смог бы уже мне помочь. За несколько минут Зона, будь она неладна, забрала у меня жену, дочку и жизнь. Я стоял на коленях на этом холме и вопил в небо.

— Я видел, как вокруг места гибели военных кружили вертолёты, — продолжил он. — Я слышал, как они преследовали и отстреливали из пулемётов мутантов, оставшихся от гона, и ревел от боли, глядя в серое небо Зоны, откуда на меня издевательски начал лить дождь. — Билли закурил сигарету и, закрыв глаза, медленно втягивал в себя табачный дым. Больше он не скажет мне ни слова, по крайней мере, складывалось такое ощущение.

Он молчал, и эта тишина была лечебной для него и для меня. Я и подумать не мог, что такое услышу. Знал, что это будет страшно, но не мог и догадываться, что настолько.

После этого разговора я по-другому посмотрел на Билли: мне было его невыносимо жаль. Столько всего свалилось на его плечи, и как ему хватает после всего этого сил, чтобы улыбаться и вообще хоть как-то стараться делать вид, что он озорной, беззаботный гуляка, скиталец Зоны, мать её.

Неожиданно кто-то ткнул меня в спину. Обернувшись, я увидел незнакомца в броне-костюме и со шрамом на пол-лица.

— Рэд, Святой, Чёрный проповедник? — Спросил меня мужчина своим в меру высоким, но серьёзным голосом.

— С кем имею честь? — Резко отреагировал я.

— Меня зовут Блади Рок, я из «Красных стрелков», — ответил он.

— Твою мать, — огорчился я, понимая, что если наёмники из клана Красных стрелков заинтересовались мной, значит, скучной жизни у меня в ближайшее время не предвидится.

— Мы не суки, чтобы стрелять в спину и бить исподтишка. У нас есть свой кодекс чести, поэтому, признавая твои заслуги, я предлагаю решить всё в Стрельне. По-честному, так сказать. — Спокойно разъяснил мне причину моего беспокойства пришелец.

Красные стрелки — уважаемые наёмники, они берутся только за самые дорогие контракты, и, как уже сказал мой оппонент, у них имеется свой кодекс чести. Сцепиться с ними и почётно, и опасно. Честно говоря, их редко можно заставить вылезти из своей берлоги, но я явно пришёлся им по вкусу.