Печать грешника

— Радамант, естественно, привёз в новомодный лагерь на Янове большое количество новых товаров, моментально скупаемых сталкерами, и самое прекрасное, чего может желать наш брат — девочек. В этом вопросе торговец постарался на славу: абы кого везти не стал, как многие делают, мол, сталкеры — народ неприхотливый и на отвисшую грудь смотреть будут как на чудо света. Нет, — протянул Билли и помотал указательным пальцем. — Радамант привёз самых очаровательных и самых красивых девушек, каких только смог найти. Увидев одну из них, ваш покорный слуга сошёл с ума от безумия. Я влюбился и готов был отдать свою душу дьяволу, лишь бы быть с ней. Я не мог найти себе места, я ночами думал только о ней и на каждое задание уходил, зная, что мне есть ради чего возвращаться. Я долго искал встречи с ней, так как Радамант очень бдел и оберегал девочек от радиоактивных кусков мяса вроде нас. Я столько заказов для него выполнил, к слову, деньгами новый хозяин Янова вовсе не обижал, поэтому не могу сказать, что я был оскорблён необходимостью работать на него. Наконец, я добился личного разрешения у Радаманта на свидание с прекрасной незнакомкой, она, как оказалось, была совсем не против. Меня осмотрел лекарь, нанятый специально торговцем для своих девочек и, когда эскулап подтвердил, что я не свечусь, Радамант позволил мне приблизиться к его самому прибыльному товару. Торговец всегда придерживался в данном вопросе принципа: «Смотреть можно, трогать нельзя», но сейчас я убедил его, что не опасен для здоровья его работниц. К моему счастью, Джолин, так звали девушку, тоже была мной увлечена, и мы с ней стали встречаться. Позже нас уже было не оторвать друг от друга — мы были счастливы, мы искренне любили. Радамант был не против: он ведь ей не хозяин, а всего лишь работодатель. Я засыпал в её объятиях и грезил о том, чтобы мы ушли из Зоны и начали нормальную жизнь. Денег заработано прилично, к тому же я мог вернуться к науке и, имея огромный опыт сталкерства и проведя множество экспериментов в Зоне, мог бы с лёгкостью податься в НИИЧАЗ научным сотрудником. Образование позволяет, да и опыта хоть отбавляй. Счастливое будущее казалось таким реальным, — по щеке Билли потекла слеза, и он сильно зажмурил глаза.

Пока из его рассказа я понял, что всё складывалось неплохо, что же могло произойти? Бедный Хейвуд. Он, как грезит любой сталкер, нашёл своё счастье. Его счастье было не в деньгах. Поначалу наука привела его в Зону, потом любопытство бросило в сталкерское ремесло. Пройдя через все страхи и ужасы Зоны, он нашёл своё счастье, так почему же этот матёрый, этот бывалый специалист по этому гиблому месту сейчас разбит и сломлен?

В глотке пересохло, поэтому, воспользовавшись минутной паузой в рассказе, я отпил пива из своего кубка. Да, сталкеры не уважают пиво в Зоне, предпочитая ему водку, но сейчас горькая совсем не лезла, тошнит уже от неё.

Билли Вуд не желал продолжать рассказ, он специально выдерживал паузу и стремился забыть начатый разговор, но я не мог ему позволить это сделать.

— Джолин, — проговорил я вслух и увидел, как Билли моментально перевёл взгляд на меня.

Его глаза были красные, в водяной пелене, из-за чего они блестели при тусклом освещении в помещении.

— Знаешь, какие дети рождаются у сталкеров? — Неожиданно спросил меня собеседник.

Я мгновенно напрягся, понимая, что это не просто вопрос. Да и Билли принял вид волка, готовившегося в любой момент кинуться на меня. Эмоционально атмосфера была безумно напряжённой. Концентрированный негатив сдавливал мою грудь и не давал спокойно вдохнуть в лёгкие воздуха.

— Я слышал, что дети сталкеров рождаются с некоторыми отклонениями. У одного, например, родилась девочка, всё тело которой было покрыто животной шерстью, — спокойно ответил я, сдерживая свои эмоции.

— Шерстью, — хмыкнул Билли. — Голова и туловище нормального размера, а все конечности недоразвиты, как тебе такое? — Билли перегнулся через стол и посмотрел мне прямо в глаза. Я слышал, как упал и разлился его бокал пива, но ему было плевать на это. — Представь, — продолжал он. — Девочка будет становиться старше, её головка и тельце будут развиваться, как положено, а ручки и ножки будут всегда в два раза короче необходимого, и процесс этот необратим, — Хейвуд смотрел на меня и пугающим голосом, будто дрожа и вытаскивая звуки из самых глубин своего нутра, говорил, словно стараясь специально испугать меня. Его глаза были не похожи на человечьи. Скорее, взгляд умалишённого в психиатрической лечебнице; безумца, готового вот-вот выпрыгнуть в окно с сорокового этажа после того, как он выплеснет на тебя свою нервную прощальную речь.

— Жутковато, — произнёс я, не дрогнув ни одним лицевым мускулом.

Собеседник резко откинулся на своё место и снова от душевной боли зажмурился.

— Но мы всё равно были счастливы, — с очередными слезами вырвалось у сталкера. — Мы, сразу как она родилась, влюбились в неё. Джолин и я были на седьмом небе от счастья. Мы никогда не отказались бы от нашей Люсьен.