Печать грешника

— Меня зовут Рэд. Я слышал, вы интересовались мной, — серьёзно сказал я и стал разглядывать собравшихся.

Мужчина с очень большим мужественным лицом посмотрел на меня своими огромными карими глазами, в которых отразились многочисленные специальные операции и боевые действия.

— Майор Баринов, командир группы специального назначения военной разведки ГРУ, — представился он своим очень грубым, поставленным голосом.

— Думаешь, нормально в таком месте как Зона говорить, что ты вояка из специального подразделения? Ещё и совершенно спокойно распространяться, из какого? — Резко осадил я этого двухметрового детину, который явно имел богатырскую силушку, да и ум, скорее всего, крепкий, раз уж дослужился до майора.

— Я это говорю не какому-то криминальному элементу, из которых практически и состоит весь контингент вашей любимой Зоны, а бывшему сержанту SAS Радеку Шмицеру. Мы с тобой из одного теста и, если для тебя «Band of Brothers» (братья по оружию) что-то ещё значит, ты согласишься нам помочь. Я же могу заверить тебя, что твоё беспокойство будет финансово компенсировано, — меня и задел тон этого русского, и заинтересовал.

— Шекспир для меня много значит. Я слушаю вас, товарищ майор, — съязвил я над своим бывшим коллегой, если можно так выразиться.

— Капитан Орлов, посвятите нашего друга из Соединённого Королевства в детали нашей операции, — обратился командир отряда к своему заместителю с очень интеллигентным серьёзным лицом.

— Совсем недавно из заключения сбежал опаснейший сукин сын, такого второго не сыскать на всей планете. Эта гнида искромсала тридцать восемь человек, но, к счастью, была схвачена и посажена гнить на цепь на всю оставшуюся жизнь. К общему негодованию, зверь сумел вырваться из своей клетки и сбежал в Зону — в место, где, как он считает, правосудие не сможет до него добраться. Наша задача найти и уничтожить данный объект, — сухо, по факту разъяснил товарищ капитан.

— И что вам от меня нужно? — Удивился я.

— По последним данным объект находится где-то на севере от этого места, — начал объяснять мне мистер Орлов.

— На север от завода «Росток» совсем недалеко отсюда есть посёлок городского типа, — размышлял я вслух. — По крайней мере, раньше это был посёлок, сейчас это уже разваленные остатки бывшего посёлка. Ближайшие к нам дома отремонтированы и используются местными для жилья, но вся остальная территория намертво огорожена и закрыта. Посёлок продолговатый, не маленький, поэтому там, в принципе, легко остаться незамеченным.

— Отведи нас туда? Скорее всего, этот гадёныш там и сидит, — обратился ко мне командир группы.

— Туда и назад? — Резонно проговорил я, набивая цену этому двухчасовому путешествию.

— Разумеется, — поддержал меня мистер Баринов. — Дальше мы уж сами. Уйдём, никто ничего не заподозрит.

— Не боитесь по Зоне самостоятельно разгуливать? — Усмехнулся я.

— Не пугай, уже убедились, что Зона — не сахар, поэтому, чтобы глубже лезть, тебя нанимаем. Пока до вашего этого бара добрались — пол отряда успели потерять, — со злобой и грустью проворчал товарищ капитан.

— Хорошо, но деньги сразу, — поставил я жёсткое условие. Не нравилось мне идти в какой-либо поход без второго номера, но делать сейчас было нечего, эти черти от меня не отстанут. Поэтому пару козырей я припрячу в рукаве, а оплату возьму вперёд, чтобы, если что, по тапкам дать. Хватит с меня спецназ команд с их желанием шлёпнуть меня.

— По рукам, — согласился майор Баринов, и мы пожали руки.

***

Через полчаса мы вышли к двухэтажным зданиям в посёлке. Я усмехнулся от того, что видел их же вчера. Как всё-таки интересно получается: вроде живешь, постоянно путешествуя по этой великой аномалии под названием Зона, а может быть такое, что каждый день в одни и те же места попадаешь. Да, территория всё-таки не такая уж и большая. Живём здесь, что звери в вольере, бегаем, артефакты собираем, грызёмся друг с другом. Дурдом.

Двухметровое ограждение, отделявшее жилые дома от закрытой территории мы преодолели на раз-два и, собравшись с мыслями, стали медленно продвигаться вглубь закрытого мёртвого посёлка.

Страшное место. Вроде дома стоят, дороги, хоть и разбитые, но есть, а всё какое-то заросшее, оставленное, заброшенное. Я смотрел в окна домов и думал, что раньше кто-то же жил в этих квартирах. До аварии в восемьдесят шестом ведь жили здесь работники местного завода и были они счастливы, и любили они жизнь. Для них посёлок и был, в общем-то, выстроен, а сейчас стоит как призрак мерзким туманным пятном на географических картах и нетронутый даже нашим братом сталкером.

Далеко на краю посёлка стояли ветхие сельские домишки и маленькая школа учеников на двести-триста, а больше в таком населённом пункте и не надо было. Всё отдаёт в этом месте своим неповторимым советским антуражем, но вызывает мурашки по всей спине от ощущений разных. Мёртвый посёлок, заброшенный, позабытый, разбитый, пустой.