Печать Индиго. Владыко Миров (3 книга)

Дни и ночи напролет Слава мечтала сбежать от ненавистного Артемьева. Она страшилась дальнейшей жизни, которая казалась ей невыносимой и ужасной. Ибо Федор постоянно угрожал расправой над еще не рожденными малышами, а ей предрекал ненавистное венчание. Ежечасно она с нежностью вспоминала о Владимире, о его любви и заботе. Она радовалась каждому милому воспоминанию о нем. Теперь он был для нее идеалом, ангелом и лучшим из мужей, которого можно было пожелать. Своим поведением по отношению к ней, даже когда был на стороне тьмы, он даже на сотую долю не походил на безжалостного эгоистичного Артемьева. Владимир никогда не осмеливался поднимать на нее руку и даже когда не любил ее, выражался уважительно и без насилия над ней. Он никогда бы не осмелился принуждать ее к близости как Федор. Даже когда у него была возможность, Владимир всегда лишь предлагал, просил и ждал ее решения. А не брал насильно, как постоянно делал Артемьев.

Слава страдала и тосковала по любимому Владимиру, который занимал все ее мысли и чувства. Она не знала, что с ним сейчас, думает ли он хоть немного о ней, даже веря, что она мертва. Слуги жутко боялись Артемьева, и она не могла через них передать письмо-весточку для Владимира. Ведь Федор заявил, что тот, кто посмеет помочь пленнице, сгинет заживо в его темнице, которая располагалась в подземелье дома.

Даже Марфа, которая стала ее подругой, теперь истово боялась, потому что месяц назад письмо, которое дала ей Слава, оказалось в руках Артемьева. Один из мужиков увидел, как молодая баба пыталась отдать послание заехавшему на двор ямщику. Зная, что Марфа неграмотная и не могла ничего написать, он немедля доложил обо всем хозяину. Письмо, написанное Славой на Соловецкие острова, вызвало у Федора необузданную ярость, и он, жестоко избив Марфу, также запер ее в хоромах, запретив даже выходить на двор. Это решение не нравилось Артемьеву, и он изначально намеревался забить неугомонную Марфу насмерть или уж точно выгнать из усадьбы. Но молодая баба вновь ждала его ребенка, именно это и спасло ее от расправы, и потому Федору пришлось оставить ее в своем доме.

Ежедневно, смотря в бескрайнее небо, Слава просила Богов о том, чтобы они сжалились над нею и послали весточку Владимиру о том, что она жива, и где ее искать. И в эту пору ее существо ежеминутно рождало лишь две мечты, чтобы Владимир спас ее из лап ненавистного мучителя, и ее малыши родились здоровыми и были при ней. Но проходили дни, а ее мрачное гнетущее существование в доме Артемьева продолжалось. Мало того, ежедневно молодой женщине приходилось бороться с убивающей силой браслета, который Федор ни в какую не хотел снимать с ее лодыжки. И Слава по нескольку часов в день была вынуждена создавать живительную энергию, чтобы восстановить свои жизненные силы.

В тот день Федор, как положено по воскресеньям, отстоял службу в церкви и со своей свитой вернулся домой в добродушном настроении. Ежедневно он считал дни до разрешения Славы от бремени. По заявлениям повитухи до родов оставалось около месяца, и Артемьев, довольный, уже обдумывал на какое число назначить венчание с девушкой, чтобы как можно скорее сделать ее законной женой. В последнее время Федору казалось, что Слава смирилась со своей участью и прекратила открытое сопротивление ему. Она послушно и даже как-то тихо терпела его интимные ласки пару раз в неделю и даже, как ему казалось, стала смотреть на него более ласково.

Вкусно и обильно отобедав, Артемьев выпил несколько чарок вина и в довольном настроении отправился в спальню к Славе. Поднимаясь по высокой лестнице в женский терем, Федор размышлял о том, что в последнее время Слава стала покладистой. Она хоть и не отвечала на его поцелуи и объятья, все же не противилась ему. И молодой человек надеялся на то, что вскоре она сможет полюбить его и будет смотреть на него так же, как Марфа. По-иному не могло и быть, думал он. Все-таки он богат, красив и уважаем. Что еще можно было пожелать? Ведь Марфа лезет из кожи вон, чтобы стать его женой. Отчего же Слава должна желать другого? Как-никак, все девки одинаковые. Для начала покапризничают, а потом ласковыми становятся, как кошки. Именно эти мысли витали в голове Артемьева весь последний месяц.

В тот вечер, едва Слава услышала скрежет ключа в замке, она затравленно обернулась к двери, отметив, как на пороге появился Федор, одетый в красный нарядный кафтан и темные штаны. Все эти мучительные месяцы, едва он появлялся на пороге ее спальни, она впадала в некое отрешенное безразличное состояние, позволяя Артемьеву делать все, что ему хочется. Знала, что только так, словно смотря на себя со стороны, сможет без ущерба для своей души и существа вытерпеть ласки ненавистного мучителя. А после его ухода она часами неистово молила Богов смилостивиться над нею и помочь.