Печенька, или История Красавицы

Мама похлопала босоножками друг о друга, чтобы вытрясти песок, надела их, подошла к мольберту и захихикала.

– Боже, вы нарисовали, как я сплю! Ой, у меня рот открыт, сейчас слюни потекут!

– Ничего подобного! И вообще, вы очень красиво выглядели спящей. А ты долго рисовала, – сказал он мне.

– Красавица любит рисовать, – сказала мама. – И у нее очень хорошо получается.

– Плохо, – промямлила я.

Ну зачем только мама при нем назвала мое дурацкое имя!

– Нет, хорошо! Я не удивлюсь, если она станет настоящей художницей, как вы.

– Я не настоящий художник. Если бы! Я просто люблю рисовать. – Он повернулся ко мне: – Ты видела мою работу, а можно мне посмотреть твою?

– Ой, нет, у меня дурацкий рисунок! Я его просто выдумала из головы, – застеснялась я.

– Покажи ему, Красавица! – сказала мама.

Я раскрыла альбом и смущенно махнула им перед художником.

– Ух ты! Дай толком рассмотреть!

Он взял у меня рисунок и стал внимательно разглядывать.

– Он глупый и детский, я знаю, – сказала я. – Мне просто делать было нечего. На самом деле не бывает кроликов в коронах и русалок с зелеными и фиолетовыми волосами. То есть русалок вообще не бывает, конечно.

– В том-то и прелесть рисования: мы можем изобразить мир таким, каким захочется, – сказал художник. – По-моему, Красавица, у тебя талант. Это тебя так зовут – Красавица?

– Она, бедненькая, терпеть не может свое имя, – сказала мама. – Если хотите, можете звать ее Печенькой. У нее такое прозвище.

– По-моему, «Красавица» – гораздо выразительнее, – сказал он. – А вас как зовут? Неописуемый Восторг? Беспредельное Очарование?

Мама засмеялась:

– Я Диллис! Но все зовут меня Дилли.

– Я – Майк.

Мы закивали и заулыбались, а потом наступила пауза. Мы все стояли с глупым видом, не зная, о чем еще говорить.

– Значит, вы сюда на выходные приехали? – спросил Майк.

– У нас небольшой отпуск, – сказала мама.

– Замечательно! Решили остановиться здесь, в Кроличьей бухте?

– Да! – сказала я.

– В гостинице или снимете комнату? – спросил Майк.

Мы с мамой переглянулись.

– Извините, зря я лезу с вопросами! – сказал Майк.

– Нет, что вы! – сказала мама. – Просто мы еще не нашли жилье. Красавица, может, сейчас и пойдем искать? Надеюсь только, что еще не все занято!

– Сейчас не сезон, так что жилье наверняка найдется, – сказал Майк. – Есть солидная гостиница, но и комнаты многие сдают.

– Нам бы лучше комнату. Вы ведь местный – не порекомендуете, какую выбрать? – спросила мама.

– Постараюсь, – ответил Майк. – Вон тот ряд домов на холме – улица Первоцвет. Я могу пойти с вами, если хотите. На сегодня я закончил.

Он стал собирать художественные принадлежности и позволил мне помогать. Мы завинтили тюбики с красками и уложили их в ящичек.

– Обожаю запах масляной краски! – сказала я. – Она такая густая и блестит!

– А ты пробовала работать масляной краской? – спросил Майк.

– Нет, папа не разрешает, – сказала я, не подумав.

И зря. Отпуск сразу перестал быть отпуском. Снова сделалось грустно и страшно.

Майк внимательно смотрел на меня.

– Знаешь, если вы завтра опять придете на пляж, можешь со мной вместе порисовать. Я для тебя подготовлю отдельный небольшой холст. Дилли, вы не против?

– Спасибо, вы очень добры, – сказала мама.

Майк пошел вместе с нами к машине.

– Там, где сдаются комнаты, можно припарковать машину? – спросила мама.

– Можно ее поставить за домами, в переулке. Если хотите, я вам покажу.

Он сел рядом с мамой и стал показывать, куда ехать. В переулке машины стояли тесно, а у мамы всегда были трудности с парковкой. Она попробовала въехать в узкий промежуток. Раз, другой…

– Не волнуйтесь, – мягко сказал Майк. – Чуть-чуть поверните руль… Нет-нет, в другую сторону!

– Боже, я безнадежна! – вздохнула мама.

– Ничего подобного. Просто здесь чертовски трудно припарковаться. С непривычки – так вообще мучение. Попробуете еще раз или позволите мне?

– Пожалуйста, если можно!

Майк вмиг поставил машину как следует, но хвастаться не стал, а когда мама принялась благодарить, только плечами пожал и улыбнулся. А когда мы вытащили чемоданы из багажника, Майк настоял на том, что понесет их. Мне он доверил краски и складной мольберт. Я ужасно гордилась и надеялась, что прохожие меня принимают за настоящего художника.

– Ну вот мы и пришли. Вам какой дом больше нравится?

Мы огляделись. Дома все были узкие, в викторианском стиле, выкрашенные в нежные пастельные тона – светло-желтый, розовый, персиковый, белый…

– Что скажешь, Красавица? – спросила мама. – Например, вон тот желтый – оттенок первоцвета, как раз подходит к названию улицы!

– Неплохой выбор, – сказал Майк. – Но, может быть…

– Еще вон тот розовый, – сказала мама.

– Он не розовый! – сказала я, и Майк согласно кивнул.

– Ну хорошо, персиковый. Там в садике очень красивые цветы.

– Может быть… – Майк смотрел на белый домик в самом конце улицы.

Я осторожно положила мольберт на землю и побежала посмотреть. Дом был с зеленой дверью, на окнах – занавески с узором из зеленых листьев, а над дверью – вывеска, расписанная белыми цветами. Я прочла название – и кинулась бегом обратно.