Педро Парамо. Равнина в огне (Сборник)

Я помню, как было раньше, когда братья Торрико тоже приходили сюда и часами сидели на корточках до наступления темноты, без устали глядя в ту сторону: это место словно будило в них навязчивое желание пойти прогуляться до Сапотлана. Только потом я узнал, что думали они не об этом. Они просто следили за дорогой – за широким, покрытым песком проходом, вон там. Отсюда он просматривается целиком: от начала и до того места, где теряется в соснах на холме Полумесяца.

Я в жизни не встречал человека со зрением, как у Ремихио Торрико. Он был слеп на один глаз. Но другим глазом – черным и полузакрытым – Ремихио видел тебя издали, как если бы ты лежал у него на ладони. Поэтому, сидя здесь, он без труда мог разглядеть того, кто идет по дороге. И когда его взор падал на кого-нибудь подходящего, братья спускались со своей смотрильни и на время исчезали со Склона Комадрес.

В такие дни жизнь здесь становилась иной. Из горных пещер люди выводили своих животных на скотные дворы. В деревне, как выяснялось, были и ягнята, и индюки. По утрам во дворах повсюду виднелись выложенные на просушку горы кукурузы и румяной тыквы. Ветер, гулявший по холмам, был холоднее обычного, – но все почему-то говорили, что стоит отличная погода. На рассвете, как в самой безмятежной деревушке, слышалось пение петухов. Казалось, мир и согласие царили на Склоне Комадрес испокон веков.

Потом возвращались Торрико. Братья оповещали о своем приходе заранее, потому что их собаки выбегали на дорогу и лаяли без передышки, пока не встречали хозяев. И одного этого лая было достаточно, чтобы все поняли, насколько близко сейчас Торрико и по какой дороге они идут. Тогда все спешно прятали добро обратно – вот какой страх внушали братья Торрико каждый раз, когда возвращались на Склон Комадрес.

Но я никогда их не боялся. Оба брата были мне добрыми друзьями, и зачастую мне самому хотелось стать помоложе, чтобы вместе с ними промышлять теми делишками, которыми они занимались. Но я в то время уже мало на что годился. Я понял это в ту ночь, когда помогал им ограбить погонщика. Тогда я почувствовал, что мне чего-то не хватает. Будто моя жизнь стала совсем никчемной и уже не выдерживала хорошей встряски. Вот что я понял.

Шли, кажется, те самые дожди, когда братья Торрико позвали меня помочь перетащить пару мешков сахара. Я пошел не без страха. Начнем с того, что была гроза – из тех, от которых кажется, что земля под ногами вот-вот затрещит по швам. И потом, я сам не знал, куда иду. Вот тогда-то я и понял, что, судя по всему, уже не гожусь для подобных дел.

Братья Торрико сказали, что место, куда мы идем, недалеко. «Четверть часа – и мы там», – говорили они. Но когда мы дошли до дороги на холм Полумесяца, начало смеркаться, а когда добрались до места, где стоял погонщик, была уже глубокая ночь.

Погонщик даже не обернулся посмотреть, кто пришел. Он, видно, давно ждал прихода братьев, и поэтому даже не обратил на нас внимания. Так я сначала подумал. Но все время, что мы возились с мешками сахара, он лежал молча, притаившись в зарослях высокой травы. Тогда я решил сказать об этом братьям Торрико. Я спросил:

– А этот чего там развалился? Помер, что ли?

– Да нет, наверняка просто спит, – ответили они. – Мы оставили его караулить, а он, видно, устал ждать и заснул.

Я подошел и пнул его в бок, чтобы разбудить. Но он все так же лежал без движения.

– Он определенно мертв, – снова сказал я.

– Нет, быть такого не может. Он просто слегка прикорнул, после того как Одилон дал ему поленом по голове. Позже поднимется. Вот увидишь, как солнце выйдет и начнет припекать, он тут же встанет и отправится домой. Бери мешок и пошли отсюда! – вот все, что они мне сказали.

Напоследок я еще раз дал покойнику пинка, и звук был словно от удара по сухой деревяшке. Я взвалил ношу на плечо и пошел вперед. Братья Торрико шли сзади, и я слышал, как они долго пели, до самого рассвета. С восходом солнца я перестал их слышать. Ветер, что так сильно дует здесь в предутренний час, унес с собой отзвуки их песен, и я уже не мог понять, идут они за мной или нет. Пока не услышал, как по всей округе раздается лай выбежавших на дорогу собак.

Так я узнал, что высматривали братья Торрико каждый вечер, сидя у моего дома на Склоне Комадрес.

Ремихио Торрико убил я.

В ту пору на наших ранчо оставалось совсем мало людей. Сначала они уходили по одному, но последние ушли целой гурьбой. Взяли и ушли – как раз с первыми заморозками. В последние годы у нас вдруг стали случаться заморозки, которые за одну ночь могли убить весь посев. Так было и в том году. Поэтому все и ушли. Подумали небось, что в следующем году будет то же самое, и не захотели оставаться и терпеть мучения: раз в год от стихии и круглый год от братьев Торрико.

Так что, когда я убил Ремихио Торрико, на Склоне Комадрес и на окрестных холмах уже давно не оставалось людей.

Это случилось где-то в октябре. Я помню, что стояла огромная, полная света луна, потому что я сидел возле дома и заделывал дырявый мешок, а яркий лунный свет был мне в помощь. Тут и пришел Торрико.