Пекинский узел

— Пять, — ответил лорд Эльджин. — Третья партия парламентёров была отправлена во дворец какой-то крепости на севере страны. Там умер журналист еженедельника «Таймс» господин Булби. Вероятно, вы его помните.

— Прекрасно помню. Очень живой человек.

— К сожалению, был. Этот славный малый умер двадцать четвёртого сентября.

— Трёх дней не дожил до своего освобождения, — посочувствовал Игнатьев лорду Эльджину, всячески опекавшего газетчика и надеявшегося с его помощью создать о себе мнение, как о будущем генерал-губернаторе Индии. Англичанин запыхтел сигарой.

— Труп господина Булби оставался неубранным и разлагался среди живых, пока его не перекинули через забор.

Он вновь окутал себя дымом и остановился в центре комнаты.

— Из четвёртой партии в живых не осталось никого.

Игнатьев удивился.

— Чем же они так провинились?

Лорд Эльджин покачнулся с пятки на носок.

— Эта партия должна была отправиться на юг, но там хозяйничают инсургенты, поэтому их умертвили чохом.

— А Парис?

— Парис и Лок содержались в Пекинской тюрьме.

— В Пекине их две.

— Наверно, в той, где держат государственных преступников, — пожал плечами англичанин. — Знаю, что их сразу заковали в кандалы.

— Пытали?

— Да. Учили "коу-тоу".

— Каким образом? — поинтересовался Николай и тут же понял, что проявил бестактность. Разве дело в пытках? Главное, что люди претерпели муки. Надо ли описывать душераздирающее зрелище?

— Тянули за уши и били головой о землю, — резко ответил лорд Эльджин. — Издевались. — Поджав губы, он долго смотрел в пол, как будто что-то потерял и всё не мог найти, потом заявил: — Я послал принцу И Цину ультиматум: «Тюремный замок, где мучили и умерщвляли подданных её величества, королевы Англии, срыть до основания, сравнять с землёй». Мало того, — пыхнул он дымом, — я потребовал незамедлительно выплатить шестьсот тысяч рублей серебром и безоговорочно подписать конвенцию, составленную ещё в Тяньцзине. — Игнатьев слушал. — В противном случае, — нахмурился лорд Эльджин, — война будет на суше и на море. — Николай вскинул на него глаза. — На суше и на море? — Да! — категорично отрезал лорд Эльджин. — Пекин будет разрушен и династия будет низложена.

— Сурово.

— Признаюсь вам, как частному человеку, что для нас было бы лучше, если бы принц И Цин решился продолжать сопротивление.

— Конечно, — тут же поддержал его Игнатьев. — Руки бы у вас были развязаны.

— Мы разрушили бы Пекин, посадили своего претендента на китайский престол, а столицу перенесли бы в Нанкин.

— Поближе к Гонконгу?

— Поближе к нашим военным судам. Там с четырьмя кораблями можно добиться большего, нежели здесь с такой огромной и дорогостоящей экспедицией.

— А как же север Китая? — озабоченно спросил Николай, понимая, что на эту территорию уже нацелилась Франция.

— Пусть пропадает! — сбил пепел с сигары лорд Эльджин. — Или объявляет себя отдельным государством — у нас тут нет торговых интересов.

— Но вряд ли, — криво усмехнулся Игнатьев, — подобный исход будет соответствовать интересам России или Америки. Окончательное устройство Китая не обойдётся без их вмешательства.

— С Россией мы всегда договоримся, — высокомерно заявил англичанин. — У нас на севере Китая с нею нет противоречий. Вы ведь сами мне об этом все уши прожужжали.

— Говорил, — не обращая внимания на обидную реплику, кивнул головой Николай. — И готов подтвердить сказанное.

— Прекрасно, — с ухмылкой в голосе сказал лорд Эльджин, театрально выставив ногу и отведя руку с сигарой. — А что касается Америки, то она слишком молода, чтобы диктовать свои условия.

— Всё так, всё так, — быстро заговорил Игнатьев, выражая своё несогласие с тем планом, который только что или намного раньше сложился в голове английского посла. — Но сомневаюсь, чтобы общественное мнение поддержало вас в подобном предприятии и одобрило способ ваших действий.

— Отчего? — Разглядывая струйку дыма, тянущуюся от сигары, задался вопросом лорд Эльджин и снова покачнулся с пятки на носок. — Что в моих мыслях крамольного?

— Сейчас постараюсь ответить, — как можно спокойнее сказал Николай. — Минутный взрыв негодования по поводу умерщвления и пыток английских подданных скоро пройдёт, а холодный рассудок, и материальные выгоды возьмут верх над мстительным чувством, которое, я думаю, несвойственно английскому народу.

— Допустим, — сухо произнёс англичанин и недовольно поджал губы. Он не терпел инакомыслия.

Игнатьев продолжал рассуждать вслух.

— Если вы захотите возвести новую династию на месте маньчжурской, то вам придётся поддерживать её военной силой и деньгами, а их на поддержание режима, уйдёт много.

— Свои затраты мы окупим!

— Не думаю. По крайней мере, в скором времени. А в течение первых лет нового правления в Китае возникнет масса поводов к восстанию народа — как против вашего ставленника, так и против вас, ему благоволящих.

— Я и не знал, что вы ужасный пессимист.