Пекло 3

– Да ты что? – спросил Оливер, сдерживая смех. Слышать такое от того, кто только превышением и занимался, было смешно, но и говорить ему об этом не хотелось – смысла не было.

– Да! – заявил Питер и снова выстрелил, теперь уже целясь в голову, но Оливер уходил от выстрела, уклоняясь в сторону – это было не сложно, если в такой темноте можешь увидеть, как летит пуля. Просто шаг и поворот – и она врезается в стену, но и Питер это понимал.

Следом за выстрелом он делал выпад и пытался вогнать короткий нож в бок, как раз в щель между пластинами и под самые ребра, видимо надеясь, что сможет после этого уйти, но Оливер бил кулаком по ножу, хватал Питера за руку и ломал ее быстрее, чем осознавал, что делает. Всякий раз, когда его пытались так поймать, в нем просыпалось что-то от Бешеного Олли, который ненавидел удары в спину и никогда никому не позволил бы всадить себе нож исподтишка в бок.

Питер не закричал от боли, только зашипел и глухо застонал, а Оливер отбросил его в угол тупика, приложив плечом о стену, чтобы теперь уже точно не дернулся. Пистолет и нож он ногой откинул куда подальше, чтобы этому безумцу не пришло в голову снова за них хвататься.

– Ты еще поплатишься за эту месть, – простонал Питер, прижимая к груди сломанную правую руку.

– Кому ты нужен? – спросил у него Оливер, закатывая глаза. – Ты и без моей мести заслужил смерть. Согласно постановлению 365-С Военного трибунала Земной Армии Правопорядка, за измену, превышение полномочий и пособничество в совершении преступлений вы – Питер Дейвиш, проговариваетесь к смерти, – сообщил Оливер, поднимая руку и мгновенно стреляя тонким лучом бластера Питеру прямо в центр лба, обрывая его жизнь ровно в тот миг, когда ужас и осознание искажают его старческую гримасу.

«А от меня это тебе за Дориана», – мысленно добавляет Шеф, который видел весь перечень нарушений, в которых Питер был признан виновным. Там было много интересного: начиная контрабандой, заканчивая интригами на Майкане и убийством бывшего коллеги, за которое отдуваться пришлось Дориану. Даже в поджоге, за который сослали Ирона, хоть и косвенно, но был виновен Питер. Он нашел тогда исполнителя и лично заплатил ему за проделанную работу, явно считая себя безнаказанным. Только злиться на него всерьез у Оливера не получалось. Он был слишком ничтожен для злости.

Красная метка погасла, и Оливер поднял браслет связи, чтобы спокойно отчитаться:

– Час двадцать три. Планета Ринт. Приговор Питера Дейвиша приведен в исполнение. Нужна бригада для ликвидации тела.

Он знал, что сигнал будет принят мгновенно, а координаты считаны с его чипа и браслета, потому отходил в сторону и снова курил, теперь уже в ожидании парней в костюмах, которые замотают тело в пленку и эвакуируют в далекий крематорий ЗАП где-то на Земной базе. Где именно – Оливеру было все равно. Он курил и просматривал сообщения от родных. Карин писала ему о выставке роботов, с которой буквально два часа назад вылетела домой. Она сейчас разрабатывала простые искусственные интеллекты для бытовой техники и ей это безумно нравилось, будто она никогда и не летала. Сестра ругалась на мужа, который опять пропадает в больнице на работе и не в свое дежурство – каков подлец! Только Оливер понимал в этом споре не Литу, а Берга, что, променяв службу на диплом врача, таскал свою трость, сражаясь с внезапными приступами хромоты, и цеплялся за людскую жизнь всякий раз, когда ее надо было вырывать из рук смерти. Лите Берг просто не рассказывал о своих пациентах, как и Оливеру. Ему он иногда признавался, что кого-то потерял, и тогда они оба молчали пару минут за человека, которого Оливер даже не знал, да и значения не имело, как его звали. Главное было другое: они оба, каждый по-своему, спасали жизни от разных вещей, разными путями, но спасали.

«Девочки капризничают, а я одна! Мы вообще должны были с ним идти в кино, а в итоге вместо нас прошли родители», – ворчала Лита в сообщении, ругаясь на Берга.

Это было пару часов назад, и Оливер уже не отвечал на это, зная, что Берг уже давно вернулся домой и угомонил жену. Как друга угораздило вляпаться в отношения с его сестрой, Оливер даже не понял. Он решал свои проблемы, развозил жетоны, общался много и с Бергом, нередко говорил с сестрой, а потом застал их целующимися в гостиной и выматерился – сначала от увиденного, потом от разряда. Он не был против их отношений, просто не понимал когда.

– Ты еще пока в госпитале лежал, мы как-то сблизились, – признался потом Берг.

Отец, конечно, ворчал из-за выбора Литы, но всерьез не спорил. Ему не нравилась дружба Берга с Оливером, военное прошлое, какая-то непонятная хромота. Психических проблем в семье Вильяму Финреру хватило уже с лихвой, но Лита так решила и вышла замуж за отставного капитана патруля, который на четвертом десятке решил идти в медицинскую академию, потому что, видишь ли, это его призвание, а все что было до – просто дурь.