Пеле. Я изменил мир и футбол

Современные команды, имея многочисленных корпоративных спонсоров, располагают многомиллионными бюджетами и таким количеством спортивной одежды и обуви, которого хватит, чтобы одеть и обуть небольшую армию. Но в 1958 году в профессиональном футболе было еще очень мало денег. Неожиданное изменение формы ставило нас перед новой проблемой: у нас закончился запас футболок! Конечно, мы привезли с собой немного синих, но мы сильно износили их на тренировках. Они выцвели, имели потрепанный вид и представляли собой совершенно недостойное зрелище для финала Кубка мира. Поэтому двое из нашей официальной делегации – Адольфо Маркес и зубной врач Марио Триго – отправились в универмаг в центре Стокгольма, чтобы купить нам яркие, новые, с иголочки футболки. Марио Америко, тот самый терапевт, который лечил мое колено, все утро перед матчем кропотливо отпарывал наши номера и эмблемы с желтых футболок и по очереди перешивал их на новые синие.

После разрешения такой чрезвычайной ситуации все остальное казалось нам пустяком.

Игра, которая решила все

Вероятно, вы думаете, что, проснувшись утром перед финалом 28 июня 1958 года, я почувствовал невыносимый груз ответственности. Однако это не так: Диди и остальным ветеранам удалось создать вокруг нас такую атмосферу, при которой мы не ощущали напряжения, кроме того, к этому моменту мы уже знали, что наша команда облагодетельствована великим даром – сочетанием опыта и таланта. Методический прием, избранный руководством нашей команды и заключавшийся в том, чтобы оградить нас от внешнего мира, в конце концов, тоже замечательно сработал: мы были мало подвержены влиянию той истерики, которая разыгрывалась в нашей прессе дома. На самом деле мы были под таким плотным прикрытием, что Гарринча изобразил, будто он был потрясен, узнав, что предстоящий матч – финальный. В чемпионате штата Рио-де-Жанейро, в котором он участвовал со своей клубной командой, положено играть два матча с каждым соперником. В Кубке мира, разумеется, оставалась только одна финальная игра, победитель в которой получал приз.

«Это действительно так? – спросил он с недоверием. – Какой скучный турнир».

Совершенно уверен, что Гарринча просто шутил. Однако эти шутки продолжались даже тогда, когда мы уже подъезжали к стадиону в Сольне, пригороде Стокгольма.

Разумеется, какое-то нервное напряжение у нас было, и оно проявилось в небрежных пасах и потере мяча сразу после того, как прозвучал свисток, возвестивший о начале матча. Швеция быстро воспользовалась нашими ошибками и первой забила гол, выйдя вперед со счетом 1:0 уже на четвертой минуте игры. Думаю, нас это привело в замешательство – в самом деле, впервые за весь турнир мы уступали в счете. А толпа местных шведских болельщиков будто с ума сошла, буквально швыряя в воздух свои головные уборы.

Но, как я уже говорил, мы успели приобрести это новое, практически мистическое чувство уверенности, да и наше фантастическое руководство, которому удалось довести нас до этого рубежа, не собиралось сдаваться. После того первого шведского гола именно Диди – разумеется – поднял мяч и очень медленно понес его в руках до середины поля, спокойно обращаясь к каждому бразильскому игроку, мимо которого проходил. «Очень хорошо, на этом ставим точку, – весело подбадривал он. – Теперь наша очередь!»

И действительно всего пять минут спустя Гарринча, оторвавшись от опекунов, рванул по свободному правому краю, вытягивая вратаря на себя, сделал передачу Ваве, который и забил гол, уравнявший счет. На тридцать второй минуте первого тайма свободным оказался уже я. Я послал мяч Гарринче, он вновь нашел Ваву, и в итоге мы до перерыва вышли вперед со счетом 2:1.

Вскоре после начала второго тайма я забил один из наиболее известных своих голов за всю мою карьеру. Я крикнул Нилтону Сантосу, чтобы он дал мне длинный пас через все поле. Я принял мяч на грудь, а потом скинул его на ногу и одним движением перебросил мяч через голову бежавшего на меня шведского защитника. Это был прием чисто уличного футбола, то, что мы миллион раз проделывали в Бауру на «стадионе» Рубенс Арруда. Наверное, только семнадцатилетний юнец мог отважиться на подобную дерзость – применить такой прием во время финального матча Кубка мира. Я обежал защитника и где-то с десяти ярдов вогнал мяч в ворота, доведя счет до 3:1 в пользу Бразилии.

После этого гола случилось нечто странное: мы одержали победу над шведскими болельщиками. Несмотря на то что они были явно расстроены, видя, что их команда проигрывает, некоторые из них стали скандировать: «Самба! Самба!» Они аплодировали нашим финтам, охали и ахали, когда мы пасовали мяч, и дикими возгласами приветствовали нас, когда мы забили свой четвертый гол. Спортивный дух и любовь к хорошему футболу, продемонстрированные шведами в тот день, были поистине замечательны. Должен сказать, что за все годы, прошедшие после того чемпионата, я нигде больше не встречал аудитории болельщиков благороднее и справедливее.