Пеле. Я изменил мир и футбол

В то время как истекали последние минуты встречи, а мы сохраняли наше непреодолимое преимущество, я, наконец, начал понимать, что происходит. Бразилия становится чемпионом мира! Спустя почти тридцать лет разочарований, упущенных возможностей и национальных травм, мы наконец-то получим до сих пор ускользавший от нас высший титул. Это поражало и одновременно было настоящей честью. Но то, что действительно переполняло меня эмоционально, когда я еще продолжал бегать по полю, стараясь держать под контролем своих шведских соперников, это мысли о маме и папе в родном Бауру. Вся наша семья с друзьями, должно быть, собралась у нас дома, смеясь и радуясь, теснясь вокруг радиоприемника точно так же, как в 1950-м. С той только разницей, что на этот раз они собрались для того, чтобы праздновать! Вместо слез будет смех! И они будут в восторге выкрикивать мое имя!

Эти мысли, которые мне до сих пор удавалось подавлять, теперь были выше моих сил. С каждым шагом я чувствовал, что ноги мои становятся легче и легче. И в самом конце игры, полагаю, я просто сорвался. Посланный навесом с края поля мяч оказался на подлете ко мне. Я взвился в воздух, точно рассчитав свой прыжок. Мои глаза были широко раскрыты, точно так, как учил меня отец дома в Бауру во время всех тех многочасовых тренировок. И в ту же секунду, когда мяч влетел в ворота, – гол, достойный Дондиньо, забитый головой мяч, его конек – свет в моих глазах померк.

Я отключился. Прямо на поле, аккурат напротив ворот. К счастью, раздался свисток судьи, извещавший об окончании игры и о том, что чемпионом мира становится Бразилия. Мой гол, забитый головой, довел окончательный счет нашего матча со Швецией до 5:2.

Довольно долго я лежал без движения. Гарринча, добрая душа, был первым, кто подбежал ко мне, чтобы оказать помощь. Он приподнял мне ноги, полагая, что таким образом кровь прильет к голове.

Когда я пришел в сознание, вокруг происходило какое-то столпотворение. Я увидел, как мои товарищи по команде смеются, обнимаются и прыгают. Сотни людей выбежали на поле, чтобы отпраздновать с нами победу. Я поднялся, увидел Диди и Гарринчу, и вдруг у меня по лицу потекли слезы. Я всегда был настоящим плаксой, – думаю, теперь и для вас это стало ясно, но еще никогда в жизни слезы не текли так непринужденно, как в тот момент. Меня переполняли мысли о семье, о моей стране, а также ощущение абсолютного раскрепощения, когда я уже мог не сдерживать свои эмоции. Я продолжал безутешно рыдать на плечах игроков нашей команды, в то время как люди с трибун заполняли футбольное поле. Репортеры, болельщики, полицейские – все хватали меня, похлопывали по спине и голове, улыбаясь во весь рот и выкрикивая что-то на языках, которых я не знал.

Ноги у меня опять подкосились, я начал оседать на землю. Вслед за этим я ощутил, как меня поднимает и несет какая-то невидимая сила. Мои товарищи по команде подняли меня на плечи и понесли, как на параде, вокруг поля, а я все плакал и плакал.

Жилмар протянул ко мне руку, сжал мне ногу и улыбнулся. «Давай, плачь, парень! Тебе это поможет!»

Кто-то схватил шведский флаг, и мы торжественно пронесли его через все поле в честь наших удивительных хозяев. Когда наши игроки спустили меня на землю, я пустился бежать по траве, громко крича и смеясь, обращаясь ко всем, кто мог слышать: «Я должен сказать отцу! Я должен сказать отцу!»

Разумеется, в 1958 году не существовало ни скайпа, ни сотовых телефонов. Поэтому мне пришлось ждать целых трое суток, прежде чем я смог рассказать отцу все о нашем приключении в Швеции.

Эйфория матча легко и плавно переросла в затяжное, многодневное празднование. Мы еще были на поле, когда шведский монарх, король Густав, спустился, чтобы пожать нам руки и поздравить нас. Держался он очень достойно и благородно – как и все шведы. Даже шведские футболисты были щедры на похвалы после нашей игры с ними. Защитник, которому было поручено опекать меня, заявил журналистам: «После пятого гола даже мне захотелось поздравить его».

В тот вечер у нас был грандиозный ужин в гостинице, мы насытились до отвала, а некоторым из нас довелось выпить шампанского из Кубка Жюля Риме, бывшего президента ФИФА, организовавшего первый мировой чемпионат еще в 1930 году. Наконец, пришло время лететь домой; наша первая остановка на обратном пути была в Ресифи, где несколько недель тому назад тысячи людей собрались напутствовать нас перед нашим отъездом на чемпионат. На этот раз, разумеется, толпа была куда больше, несмотря на проливной тропический дождь. Как только открылись двери самолета, толпа разразилась приветственными криками. Мы спустились, и люди понесли нас на руках.