Пелопоннесская война

Росту числа тех, кто думал именно так, способствовали не только военные успехи, но и изменения в спартанском обществе. Количество полноправных граждан Спарты постепенно сокращалось: под Платеями в 479 г. до н. э. сражалось примерно 5000 гоплитов, но уже в 371 г. до н. э. под Левктрами их было всего около 1000. Не более 3500 находились в строю в битве при Мантинее в 418 г. до н. э. Такие спартанские обычаи, как принудительное разделение супругов в самом благоприятном для зачатия детей возрасте, а также мужеложство, продолжали отрицательно влиять на численность потомства. Кроме того, спартиаты целенаправленно старались заводить меньше детей, чтобы каждому из рожденных досталось большее наследство. Они также стремились приобретать в частную собственность как можно больше земли и других ценностей, получая таким образом прибавку к государственной субсидии.

К тому же с падением численности спартиатов в населении Лаконии росла доля свободных людей, которые спартиатами не являлись. В 421 г. до н. э. во всем регионе проживала 1000 неодамодов – илотов, отслуживших в рядах спартанского войска и получивших свободу и участок земли в награду за службу. К 396 г. до н. э. их было уже не менее 2000. Скорее всего, они и их дети могли рассчитывать на получение статуса спартиатов, ведь само их название подразумевает определенную степень гражданства. Другой подобной группой были гипомейоны, или «опустившиеся», которые, как кажется, в основном происходили из класса спартиатов и уже в силу этого могли претендовать на гражданство Спарты. Но их бедность не позволяла им участвовать в организации общинных трапез, и по этой причине они лишались гражданских прав, уважения и чести.

Еще одна группа свободных людей за пределами сословия спартиатов называлась мофаками. По-видимому, некоторую их часть составляли незаконнорожденные сыновья мужчин-спартиатов и женщин-илоток, у других же, вероятно, оба родителя были спартиатами, но при этом сами они были слишком бедны, чтобы устраивать трапезы. Однако они все равно проходили спартанскую боевую подготовку и могли быть допущены к общему столу в ходе трапез, если долю за них вносил более обеспеченный покровитель из числа спартанцев. Трое из этого сословия – Гилипп, Калликратид и Лисандр – во время войны занимали высокие посты в командовании. То, что эти люди, несмотря на свое скромное происхождение, сумели достичь столь почетного и выдающегося общественного статуса, показывает, что шанс на это был и у других, при условии что им удастся разбогатеть и быть допущенными к трапезам и полному гражданству. Те же, кто не обладал достаточными для гражданства средствами, могли надеяться заполучить их в виде добычи, которую обещали война, завоевания и установление спартанской гегемонии. Неудивительно, что такие люди усиленно напирали на проведение более агрессивной политики, чем та, что обычно была свойственна Спарте.

В 413 г. до н. э. для спартанской партии чаяний и притязаний ситуация складывалась самым благоприятным образом. Агис, пользовавшийся всеобщим уважением после одержанной им славной победы при Мантинее, стоял в Декелее, превосходя силами и возможностями всех прежних спартанских царей. Он жаждал еще больше прославить имя и мощь Спарты, а также прославиться сам. Среди приверженцев старых схем, выступавших против военных авантюр за пределами Пелопоннеса, не было равной ему фигуры. Потерявший доверие царь Плистоанакт мог лишь отсиживаться в тылу и молча молиться о мире.

И все же завершить войну быстрой победой было для спартанцев более сложной задачей, чем может показаться. Как и раньше, афинян нельзя было победить, не разбив их на море, но спартанцы по-прежнему не располагали кораблями и обученными командами, а также не имели денег для того, чтобы построить первые и заплатить вторым. Они и прежде сильно зависели от союзных городов в обеспечении этих потребностей, а в 413 г. до н. э., несмотря на то что война нанесла немалый ущерб экономике союзников, установили для каждого из участников союза квоту на постройку кораблей: двадцать пять для себя и еще столько же для беотийцев; пятнадцать для коринфян и пятнадцать для локров с фокидянами; десять для объединенных вместе Аркадии, Пеллены и Сикиона; и еще совокупно десять для Мегар, Трезена, Эпидавра и Гермионы. Это очень незначительные цифры в сравнении с довоенными возможностями тех же регионов. Общее же число в сто трирем было совершенно недостаточным для того, чтобы нанести поражение афинянам. Но, судя по всему, даже эта норма не была выполнена, и к весне 412 г. до н. э. готовыми к бою оказались только тридцать девять кораблей. За оставшийся период войны материковые союзники построили для Спарты очень мало судов, и, хотя спартанцы рассчитывали на внушительную помощь от своих союзников на Сицилии, к 412 г. до н. э. из Сиракуз и Селинунта к ним прибыло всего двадцать два корабля, к которым в 409 г. до н. э. прибавилось еще пять сиракузских кораблей.