Пелопоннесская война

На самом деле риторика Алкивиада оказалась даже слишком убедительной: вдохновленное ею афинское войско пожелало немедленно выступить на кораблях к Пирею и атаковать олигархов из Совета четырехсот. Однако Алкивиаду вначале требовалось время, чтобы встретиться с Тиссаферном и известить его о том, что сам он теперь не человек без родины, чья безопасность и жизнь зависят от сатрапа, а новоизбранный командующий афинским войском на Самосе и фигура, с которой нужно считаться. По словам Фукидида, «афинян Алкивиад стращал Тиссаферном, а Тиссаферна афинянами» (VIII.82.3), но, чтобы его план удался, ему было необходимо добраться до сатрапа раньше, чем афиняне предпримут какие-либо действия.

Тем временем в Милете отношения между пелопоннесцами и Тиссаферном с каждым днем становились все хуже. Сатрап воспользовался бездействием воинов как предлогом для удержания еще большей части жалованья, и теперь даже их командиры открыто выражали недовольство, адресуя его прежде всего своему безынициативному наварху Астиоху. Им казалось, что он чрезмерно лоялен к Тиссаферну и, возможно, подкуплен им. Воины из Фурий и Сиракуз довели всеобщее возмущение до крайности, требуя от Астиоха уплаты жалованья. С надменностью, которая была характерна для спартанцев, начальствующих над чужаками, он дал им резкий ответ и даже поднял свой жезл на Дориея – выдающегося атлета, который командовал фурийцами. Фурийские моряки были готовы побить наварха камнями, но тот бежал под защиту какого-то алтаря. Воспользовавшись распрей среди пелопоннесцев, милетяне захватили укрепление, построенное сатрапом в их городе, и изгнали оттуда его гарнизон, заслужив этим поступком одобрение со стороны союзников, и в особенности сиракузян. В разгар всех этих событий, в августе, на смену Астиоху явился новый наварх Миндар.

Такой переполох должен был понравиться Алкивиаду, который провел часть смутного времени с Тиссаферном в Милете. Вскоре после его возвращения на Самос туда же из Афин прибыло посольство от Четырехсот, чтобы попытаться уладить сложившуюся неблагоприятную ситуацию. Поначалу обозленные воины своими криками не давали послам обратиться к собранию с речью и угрожали убить тех, кто уничтожил афинскую демократию. Но спустя какое-то время воины затихли, и послы были выслушаны. По их словам, переворот был совершен с целью спасти город, а не предать его. Новое правительство не будет узкой олигархией вечно; Четыреста рано или поздно уступят место Пяти тысячам. Высказанные Хереем обвинения являются ложью; родственникам воинов в Афинах ничто не угрожает. Однако все эти заверения не успокоили слушателей, и предложение немедленно напасть на Пирей и на афинских олигархов получило широкую поддержку. Фукидид замечает, что «при тогдашних обстоятельствах никто другой не в силах был бы сдержать толпу, Алкивиад же остановил поход» (VIII.86.5). Здесь, как и во многих других случаях, он приписывает афинскому перебежчику (который, вероятно, был основным источником Фукидида при написании им своей истории) слишком большое влияние на события, ведь в сдерживании толпы свою роль сыграл и Фрасибул – «своим присутствием и могучим криком: говорят, что этот Фрасибул был самым голосистым среди афинян» (Плутарх, Алкивиад 26.6).

Отвечая послам, Алкивиад настаивал на принятии программы Фрасибула и умеренных: «Он не мешает управлять Пяти тысячам, но требует, чтобы они удалили Четыреста и восстановили Совет пятисот на прежних основаниях» (VIII.86.6). Он приветствовал любые меры экономии, принимаемые ими для того, чтобы лучше снабжать армию, и призывал их не поддаваться врагу, ведь, покуда афиняне надежно удерживают город, остается надежда на примирение враждующих партий. Воины и моряки, без сомнения, предпочли бы вернуть демократию в полном объеме, но их лидеры по-прежнему желали установления того умеренного режима, о котором мечтали с самого начала, и собрание в конце концов согласилось на это.

Впрочем, главными адресатами выступления Алкивиада, пожалуй, были люди в афинском правительстве. Своими словами он хотел укрепить решимость умеренных в противостоянии возможным эксцессам со стороны радикалов и, вероятно, побудить их взять власть самим. Кроме того, целью Алкивиада было удержать Совет четырехсот от заключения сепаратного мира с врагом и передачи города в его руки. Угроза подобного развития событий была реальна, и вскоре войско на Самосе получило убедительные доказательства того, что Четыреста вновь пытаются вступить в переговоры со спартанцами, хотя их послы так и не добрались до Спарты. Команды перевозивших их кораблей подняли бунт против тех, в ком они видели «главных виновников низвержения демократии» (VIII.86.9), и передали послов аргосцам, которые, в свою очередь, доставили их на Самос.