Пелопоннесская война

Отступление от Самоса еще больше раздражило пелопоннесских воинов и моряков. Они с удвоенной силой требовали от Астиоха решительных действий, а в это же время невыплата Тиссаферном жалования поставила под угрозу способность наварха содержать флот. При этом Фарнабаз, сатрап северной Анатолии, пообещал взять пелопоннесский флот на содержание, если Астиох приведет его в Геллеспонт. Жители города Византий на Босфоре также просили его прибыть к ним и помочь организовать восстание против афинян. Кроме того, Астиох пока так и не выполнил полученный им из Спарты приказ отправить войско под командованием стратега Клеарха на помощь Фарнабазу. Его политика, заключавшаяся в сохранении присутствия в Ионии и попытках сотрудничества с Тиссаферном, явным образом провалилась, и он больше не мог медлить.

В конце июля Клеарх с эскадрой из сорока кораблей отплыл к Геллеспонту. Страх перед афинским флотом на Самосе заставил его взять курс значительно западнее прямого маршрута. Этот курс увел его в открытое море, и там его внезапно настигла буря – одна из тех, что часто случаются в Эгейском море и представляют большую опасность для трирем. Он отказался от продолжения похода и, дождавшись штиля, смог вернуться в Милет незамеченным. Тем временем десять кораблей во главе с более смелым (или более удачливым) мегарским флотоводцем Геликсом все-таки дошли до черноморских проливов и подняли восстание в Византии. Вскоре на другой стороне Босфора к мятежу присоединились Халкидон, Кизик и Селимбрия.

Эти события в корне изменили всю стратегическую ситуацию, ведь восстания и спартанский флот в проливах ставили под угрозу обеспечение Афин зерном и, как следствие, их способность продолжать войну. Переход пелопоннесцев в сферу влияния Фарнабаза также имел большое значение, поскольку прежде они находились в вынужденной зависимости от ситуативной и ненадежной поддержки Тиссаферна, а все их действия были подчинены его замыслам. С Фарнабазом в роли союзника и казначея пелопоннесцы могли рассчитывать на более внушительные успехи, особенно сейчас, когда они перекрыли жизненно важную линию снабжения афинян.

АЛКИВИАД ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Афиняне на Самосе быстро осознали угрозу, исходящую от этого нового союза, и приняли встречные меры. Фрасибул, который всегда говорил, что возвращение Алкивиада является ключом к победе в войне, наконец заручился поддержкой большинства воинов и добился специального постановления, призывавшего Алкивиада вернуться к своим и предоставлявшего ему юридическую неприкосновенность. Фрасибул лично отправился сопроводить Алкивиада на Самос, «полагая, что единственное спасение их заключается в привлечении Тиссаферна от пелопоннесцев на их сторону» (VIII.81.1).

Однако положение, в котором оказался Алкивиад после своего приезда, отличалось от того, на что он рассчитывал. Многие не доверяли ему, а некоторые и ненавидели. Пока что он вернулся только на Самос, а не домой в Афины, и неприкосновенность защищала его здесь и сейчас, но не уберегала от попыток предъявить ему счет в будущем. Он предпочел бы появиться в Афинах во главе широкой коалиции, в которой он был бы центральной и незаменимой фигурой. Вместо этого его возвращение на Самос состоялось лишь благодаря усилиям небольшой группы умеренных демократов, по настоянию их лидера Фрасибула и вопреки желаниям города. Его успехи, как и вся его дальнейшая судьба, целиком зависели от поддержания хороших отношений с Фрасибулом, который, будучи верным другом, оставался при этом могущественной и независимо мыслящей личностью и не спешил становиться чьей-либо марионеткой. Прибывший в афинский лагерь Алкивиад должен был подчиниться его авторитету.

По приезде на Самос Алкивиад обратился к местному собранию афинян с речью, желая при этом, чтобы его слова были услышаны и лидерами олигархов в Афинах, а также пелопоннесцами. Фукидид пишет, что в намерения Алкивиада входило завоевать уважение воинов на Самосе и вернуть им уверенность в своих силах, заставить пелопоннесцев еще больше сомневаться в Тиссаферне и этим лишить их надежд на победу, а также вселить своим возвращением страх в сердца тех, кто стоял у руля олигархии в Афинах, и тем самым покончить с влиянием радикалов из олигархических тайных обществ. Свою речь Алкивиад построил на лжи, заявляя, что он обладает огромным влиянием на Тиссаферна и что сатрап жаждет помочь афинянам. Тиссаферн, по его словам, приведет финикийский флот, ранее обещанный пелопоннесцам, и передаст его в распоряжение афинян – но только в том случае, если они позволят Алкивиаду, его доверенному лицу, вернуться обратно, что послужит гарантией их добрых намерений. Афинские воины, которым очень хотелось верить в то, что спасение и победа как никогда близки, тотчас же избрали его стратегом «и возложили на него все дела» (VIII.82.1).