Пелопоннесская война

Однако командовавший армией Пагонд, сын Эолада, выдающийся аристократ, которому на тот момент было уже более шестидесяти лет, посчитал, что афиняне теперь весьма уязвимы, и убедил беотийцев дать им бой. В сражениях между греческими гоплитами сторона, защищавшая свои земли, побеждала в трех из четырех случаев, ведь воины-земледельцы, из которых состояли фаланги, сражались ожесточеннее, когда им приходилось оборонять собственные угодья и дома, нежели при наступлении. Оба стратега отметили эту закономерность в своих речах перед боем. Пагонд призывал беотийских воинов сделать все возможное, пусть даже их враги уже отступали на свою территорию. Обычно залогом свободы служила неприступность собственных земель; однако, вопрошал Пагонд, «как же против тех людей, которые жаждут поработить не только соседей, но и жителей отдаленных стран, нам не биться до последней возможности?» (IV.92.2). Гиппократ, в свою очередь, убеждал афинян не бояться сражения на чужой земле. В действительности, объяснял он, бой будет вестись в защиту Афин. Стратегическая цель кампании звучала так: «Если мы победим, то у пелопоннесцев больше не будет беотийской конницы, и они никогда уже не нападут на нас. Одной битвой вы не только завоюете эту страну, но и освободите нашу землю от бедствий войны» (IV.95.2–3).

В своей речи Пагонд указал на особое значение сражения при Делии. То была не просто приграничная стычка, но битва «до последней возможности», а именно – до уничтожения афинской армии и прекращения великой войны, в которой этот бой был лишь одним из эпизодов. Выдвинувшись на позиции, где войска были отделены друг от друга грядой холмов, Пагонд находчиво и оригинально разместил своих бойцов. На обоих флангах он поставил кавалерию и легковооруженных воинов, которые должны были противодействовать любой попытке захода с флангов. В правой части гоплитской фаланги он сосредоточил фиванский контингент глубиной в небывалые двадцать пять вместо обычных восьми рядов, в то время как гоплиты из других городов выстроились как им было угодно (вероятно, привычным образом). То было первое известное нам из источников применение сверхглубокого крыла в гоплитской фаланге – тактики, которую уже в следующем столетии с сокрушительным эффектом будут использовать Эпаминонд Фиванский, Филипп Македонский и его сын Александр. Если правому крылу беотийцев почти наверняка предстояло сокрушить левый фланг противника, то бóльшая ширина вражеских построений – при том же числе гоплитов во всего восьми рядах – грозила войску Пагонда фланговой атакой. Таким образом, в достижении успеха беотийцы полагались на скорую победу фиванцев с правого края и бегство неприятеля. В то же время кавалерия и легковооруженные пехотинцы левого крыла должны были помешать афинянам разбить это крыло и не допустить бегства в его рядах. Фиванцы также задействовали 300 элитных гоплитов, по-видимому прошедших особую боевую подготовку и принадлежавших к богатейшим сословиям. Это был первый зафиксированный случай обособленного обучения чего-то наподобие профессионального военного корпуса, совсем не похожего на народное ополчение, из которого складывалась типичная фаланга. Этот случай указывал на усложнение и развитие греческого военного дела, которые ускорились в ходе Пелопоннесской войны и результаты которых вскоре были переняты другими государствами.

В то время как Пагонд уже начал спускаться с холма, Гиппократ со своей речью, которую приходилось повторять несколько раз, чтобы ее могли услышать все воины, достиг только середины строя. Находясь в правом крыле своего войска, он быстро сообразил, что сумеет обойти вражескую фалангу слева. Он, вероятно, заметил также, что овраги по обеим сторонам поля битвы будут стеснять численно уступавших противнику всадников и легковооруженных воинов на флангах, и потому приказал своим бойцам бегом штурмовать холм.

Почти сразу же правое крыло афинян обратило в бегство левый фланг беотийцев, который составляли воины из Феспий, Танагры и Орхомена. На противоположном краю дела у фиванцев шли немногим лучше, ведь несгибаемые афиняне отступали медленно, шаг за шагом, не ломали строй и не бежали. Страшная угроза повисла над беотийцами, и великая надежда заронилась в сердца афинян: теперь, если ничто не изменит порядка вещей, афинское правое крыло сомнет беотийское левое, прежде чем правый фланг беотийцев совладает с левым афинян. Тогда беотийцев зажмут в тиски; беотийская армия бросится бежать и, видимо, будет истреблена.