Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Открытый накануне, этот отдел находился рядом с читальным салоном. Госпожа Дефорж предложила ехать на лифте, но от этой мысли пришлось отказаться, чтобы не стоять в очереди. Наконец они добрались до намеченной цели, миновали общественный буфет, где один из инспекторов сдерживал напор посетителей, впуская их маленькими группками. Ароматы отдела парфюмерии ощущались уже на дальних подступах – благодаря саше благоухала вся галерея. Покупательницы только что не отнимали друг у друга куски фирменного мыла «Счастье». Под стеклянными крышками прилавков, на хрустальных полочках стояли горшочки с помадами и пастами, коробки румян и пудры, флаконы туалетной воды и эссенций, в специальном шкафу лежали щетки, гребни, ножницы и карманные флаконы.

Продавцы выказали изобретательность, украсив все, что можно, белыми фарфоровыми баночками и пузырьками из белого стекла. В центре расположили серебряный фонтан в виде пастушки, стоящей среди охапок цветов. Струйка фиалковой воды, мелодично журча, стекала в металлическую чашу, от которой распространялось божественное благоухание. Каждая дама, оказавшаяся рядом с фонтаном, не отказывала себе в удовольствии смочить в нем носовой платок.

– Дело сделано! – объявила госпожа Марти, накупив множество лосьонов, зубной пасты и прочих товаров. – Я к вашим услугам, дамы, идемте к графине.

На площадке большой центральной лестницы находился отдел японских изделий. Когда-то Муре разместил здесь на пробу киоск с залежавшимися безделицами, не предполагая, что они будут иметь подобный успех. Мало какие отделы начинали так сдержанно, теперь же все изменилось, и вниманию покупателей предлагали старую бронзу, слоновую кость и лаковые вещицы, а годовой оборот составлял полтора миллиона. Закупщики специально ездили на Дальний Восток, чтобы обшарить все тамошние дворцы и храмы в поисках раритетов и отправить их в Париж. В декабре рядом открыли отдел книг и отдел детских игрушек, которые довершат уничтожение мелкой торговли. За четыре года Япония «Дамского Счастья» стала любимицей парижской богемы.

Госпожа Марти не устояла перед этой красотой, а госпожа Дефорж, к собственной досаде, влюбилась в изящнейшую фигурку из слоновой кости и решила купить ее, хотя еще утром поклялась себе, что не потратит в «Счастье» ни франка.

– Отправьте на ближайшую кассу, – велела она недовольным тоном. – Девяносто франков, я не ошибаюсь?

Госпожа Марти с дочерью увлеченно рассматривали простенький фарфоровый сервиз, и Анриетта, подхватив под руку госпожу Гибаль, увлекла ее за собой, бросив:

– Встретимся позже… Я должна присесть и хоть немного отдохнуть.

В салоне не нашлось ни одного свободного стула, и дамам пришлось стоять рядом с большим столом, заваленным газетами. Толстобрюхие мужчины были так увлечены чтением, что им и в голову не приходило уступить место вновь пришедшим. Несколько женщин писали, низко склоняясь над листами бумаги, как будто хотели заслонить фразы полями шляпок с цветами. Графиня де Бов блистательно отсутствовала, и Анриетта начала терять терпение, но тут увидела Валаньоска, искавшего жену и тещу. Он поприветствовал дам и предположил, что искать графиню следует в отделе кружев.

– Их трудно оттуда выманить… Придется что-нибудь придумать.

Прежде чем уйти, молодой человек любезно отыскал для них два свободных стула.

Народ все прибывал и прибывал в отдел кружев. Триумф белого цвета достиг здесь апогея, воображение поражали изысканнейшие и самые дорогие образцы. Искушение лишало способности рассуждать здраво, желания, возведенные в абсолют, сбивали с пути всех женщин. Декораторы превратили отдел в белую часовню. Струящиеся вниз тюль и гипюр сливались в белый небосклон, в облако, скрывающее от глаз людских утреннее светило. По колоннам текли волны кружев – мехельнских и валансьенских, похожих на длинные белые юбки балерин, с легким шорохом касающиеся в танце театральной сцены. Повсюду на прилавках сверкал белый снег легкого, как дыхание, испанского шелкового кружева, брюссельских аппликаций с крупными цветами на тонкой сетке основы, кружева ручной работы и венецианского кружева с более плотным рисунком, кружева из Алансона и Брюгге, достойного королей и церковных владык. Больше всего это напоминало скинию или шатер для Праздника ку́щей.

Мать и дочь де Бов давно прохаживались вдоль прилавков. Графине нестерпимо хотелось касаться кружева руками, мять его в ладонях, ласкать, и она наконец попросила Делоша показать ей алансонское. Для начала он выложил на прилавок имитацию, но она потребовала подлинное, но не куски по триста франков за метр, а большие воланы по тысяче, а также платочки и веера по семьсот-восемьсот. Равнодушный к давке инспектор Жув стоял среди покупательниц и не выпускал женщину из виду.

– У вас есть отложные воротнички ручной работы? – спросила графиня. – Покажите образцы, я хочу выбрать.