Пена дней

— Да нет же, — сказала Ализа. — Он мне просто заявил, что у него как раз осталось достаточно трублон, чтобы переплести последнюю книгу в обложку из небытия, и поэтому он не хочет, чтобы я с ним оставалась, он не может мне ничего дать, я стану некрасивой, с шершавыми руками.

— Он прав, — откликнулся Колен. — Ты не должна работать.

— Я люблю Шика, — сказала Ализа. — Ради него я готова даже работать.

— Это бесполезно, — возразил Колен. — К тому же ты слишком красивая, чтобы работать.

— Почему же он меня выставил за дверь? — спросила Ализа. — Я, правда, красивая?

— Не знаю, — ответил Колен, — но мне почему-то очень нравятся твои волосы и твое лицо тоже.

— Посмотри на меня, — сказала Ализа.

Она встала, дернула за маленькое колечко застежки, и ее платье, светлое шерстяное платье, соскользнуло на пол.

— Да… — выдохнул Колен.

В комнате сразу стало светло, и он увидел Ализу всю целиком. Ее груди, казалось, готовы были вот-вот взлететь, ее длинные легкие ноги на ощупь оказались теплыми и упругими.

— Можно, я тебя поцелую? — спросил Колен.

— Да, — ответила Ализа, — ты мне нравишься.

— Ты простудишься, — сказал Колен.

Ализа подошла к нему, уселась ему на колени, безмолвные слезы покатились по ее щекам.

— Почему он меня разлюбил? — вопрошала она.

Колен укачивал ее, как ребенка.

— Он просто не понимает. Но знаешь, Ализа, в душе он славный.

— Он так любил меня, — говорила Ализа. — Он думал, что книги смогут со мной ужиться, но так не бывает.

— Ты простудишься, — повторял Колен.

Он целовал ее. Он гладил ее волосы.

— Если бы я встретила сначала тебя, я бы тебя так же полюбила, — говорила Ализа. — А теперь я уже не могу, потому что я больше люблю его.

— Я знаю, — отвечал Колен. — Я тоже теперь уже больше люблю Хлою. — Он помог ей встать, подобрал ее платье. — Оденься, моя малышка, — попросил он. — Ты простудишься.

— Я не простужусь, — ответила Ализа. — И вообще, мне все равно. — Тем не менее она стала машинально одеваться.

— Мне жалко, что ты такая грустная, — сказал Колен.

— Ты такой милый, — ответила Ализа. — Я не грустная. Мне кажется, я могу еще кое-что сделать для Шика.

— Пойди к своим родителям, — сказал Колен. — Они, наверное, будут рады тебя видеть. Или к Исиде.

— Там не будет Шика, — ответила Ализа. — Я не хочу быть там, где нет Шика.

— Он придет, — сказал Колен. — Я его навещу.

— Нет, — ответила Ализа, — ты к нему не попадешь. Он теперь всегда закрывается на ключ.

— Я его все равно навещу, — сказал Колен. — Или он меня.

— Вряд ли, — ответила Ализа, — теперь это совершенно другой человек.

— Не думаю, — возразил Колен. — Люди не меняются. Меняются только обстоятельства.

— Не знаю, может быть, — ответила Ализа.

— Я тебя провожу, — сказал Колен. — Мне пора искать работу.

— Мне в другую сторону, — ответила Ализа.

— Тогда спустимся вместе, — сказал Колен.

Они стояли совсем рядом. Колен обнял ее за плечи и ощутил теплое дыхание ее мягких вьющихся волос, ее нежной шеи. Он гладил ее всю, и она больше не плакала. Казалось, она где-то очень далеко.

— Только не делай глупостей, — попросил Колен.

— Я не буду делать глупостей, — ответила Ализа.

— Если тебе будет тоскливо, приходи ко мне, — сказал Колен.

— Да, я, может быть, приду, — согласилась Ализа.

Она была погружена в себя. Колен взял ее за руку.

Они вместе спустились по лестнице. Влажные ступеньки скользили у них под ногами. Внизу Колен сказал ей «до свидания». Ализа стояла и смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

LIV

Шик только что забрал у переплетчика последнюю книгу. Он не спешил ставить ее на место и нежно поглаживал обложку. Книга была переплетена в кожу небытия, толстую и зеленую, с вытисненным на ней именем Партра. Все тома собрания сочинений стояли на отдельном стеллаже, а черновики, манускрипты, первые издания и отдельные страницы хранились в специальных нишах.

Шик вздохнул. Сегодня утром от него ушла Ализа. Он был вынужден прогнать ее. У него оставался один трублон и кусочек сыра, и его раздражало, что в шкафу висят Ализины платья, ведь на их место он мог бы повесить одежду, которую носил сам Партр и которую книготорговец просто чудом раздобыл специально для него. Он не мог вспомнить, когда последний раз целовал Ализу. У него не было времени на поцелуи. Ему нужно было починить проигрыватель, чтобы выучить наизусть лекции Партра на случай, если пластинки вдруг разобьются.

Ему удалось собрать все книги Партра и все издания: роскошные переплеты в надежных кожаных футлярах с позолоченными застежками, дорогие издания на голубой бумаге с широкими полями, элитарные малотиражные издания, напечатанные на мухобойках и гигиенических прокладках — для них отводилась целая стена со специальными, обитыми бархатом ячейками. В каждой ячейке хранилось по одному такому сокровищу. Противоположная стена была оборудована стеллажами, на которых стояли переплетенные пачки статей Партра, которые Шик трепещущей рукой вырезал из несметного количества газет, журналов и других периодических изданий: всем что-нибудь перепадало от великого плодовитейшего Партра.