Пендервики весной

– Ну, может, потому, что он француз…

На этот раз конец разговора был отмечен звуком подушки, которую Джейн запустила в Скай. Бен опять немного подождал, прежде чем красться дальше, – но, видимо, надо было ждать подольше. В тот момент, когда он уже занёс ногу, чтобы переступить воротца, заговорила Скай.

– Знаешь, а я скучаю по Джеффри – по тому старому Джеффри, каким он был, пока не начались все эти разговоры про…

Опять про любовь! Бен попытался замереть, стоя на одной ноге, но качнулся, потерял равновесие и, перелетев через анти-Лидию головой вперёд, грохнулся на пол. Две сестры тут же подскочили к нему и, поставив на ноги, принялись осматривать на предмет возможных повреждений.

– Да не ушибся я, – сказал он им обеим, всеми силами стараясь восстановить уроненное достоинство. – Просто спускался вниз. Я хочу пойти вывесить плакаты для Ника.

– Мы уже вывесили, – сказала Скай. – Как только кончился дождь. И свет оставили включённым, чтобы Ник сразу увидел.

– Так что возвращайся в постель, – добавила Джейн. – Может, Ник ещё через несколько часов приедет.

– Нет! Я буду его ждать тут, с вами. Пожалуйста.

Скай посмотрела на Джейн и пожала плечами, Джейн посмотрела на Скай и кивнула, они направились обратно к дивану и усадили младшего брата между собой. Бен твёрдо решил, что продержится на этот раз хоть до утра, даже если сёстры всю ночь будут говорить и говорить про любовь. Но Скай взялась за книгу – к несчастью, такую, что даже через плечо не почитаешь: куча длинных слов про какую-то абракадабрскую теорию струн. А Джейн принялась строчить в своей голубой тетрадке, и тут уж заглядывать через плечо Бен даже не пытался. Всё, что писала Джейн, у неё называлось «личное» – до того момента, пока она сама не надумает поделиться этим личным со всем миром.

И хотя Бен был по-прежнему полон решимости не засыпать ни за что, очень скоро он привалился к Скай и задремал, убаюканный шорохом страниц. Он просыпался один раз, когда Джейн, пробормотав, что идёт спать, перед уходом укрыла его одеялом, и потом ещё раз его веки затрепетали и приподнялись, и до того, как они опустились обратно, он успел увидеть, что Скай стоит у окна, как часовой на посту, ждёт. Потом он провалился обратно в свои сны, из которых постепенно сложилась сказка о том, как его берут на руки и выходят с ним на улицу. Во сне он пытался вырываться – он уже слишком большой, чтобы носить его на руках, – а потом вдруг проснулся в тот самый момент, когда его передавали из одних рук в другие – сильные руки лейтенанта Ника Гейгера. И тогда Бен заплакал, и это были счастливые слёзы, а Ник смеялся и шутил, а его родители стояли рядом и тоже плакали, даже мистер Гейгер, а потом миссис Гейгер сказала, что Ник теперь должен отдыхать – много, много отдыхать и много спать, – и Скай опять забрала Бена у Ника и отнесла обратно домой, но на второй этаж он уже поднялся сам и лёг тоже сам.

– Ник меня помнит, – сказал он Скай, когда она зашла пожелать ему спокойной ночи.

– Глупыш ты, конечно помнит. А теперь спи. Только не говори никому, что мы разрешили тебе не ложиться допоздна, ладно? Папа с Иантой будут ругаться.

– Ладно. Я Лава – Юг – Браво – Лава – Юг тебя, Скай.

– И я тебя. Лава – Юг – Браво – Лава – Юг.

Глава десятая Весна задумалась

Все Пендервики по мере сил помогали Нику спокойно спать, ходили на цыпочках и не пускали Бена заглядывать к Гейгерам в окна. На улице Гардем стало теперь так тихо, что сама весна, похоже, задумалась, не вздремнуть ли ей. Температура упала, потом ещё упала, приползли тяжёлые снеговые облака. Жёлтые нарциссы миссис Гейгер скуксились и поникли, кремово-белые цветки на магнолии Айвазянов, явно не ожидавшие таких перепадов, дрожали на ветках. Под вечер Ианта объявила, что выходить из дома разрешается только в тёплом свитере, а в четверг утром она упаковала всех идущих в школу в зимние куртки, шапки и варежки, с которыми несколько недель назад они уже думали, что распрощались.

В четверг днём пошёл снег – возвращаясь из школы, Бетти с Беном углядели первые хлопья. Бен ликовал: если начнётся настоящий снегопад, в школе завтра объявят выходной – вот это подарок в конце апреля! Бетти страдала. Завтра пятница, не будет школы – не будет и хора с миссис Грюнфельд. Правда, не будет и долгих пятничных разговоров о том, сколько у кого сдано этих ужасных отчётов. В общем, Бетти решила, что выходной ей тоже не помешает, и теперь она пела, в лицо ей неслись хлопья, а сама она неслась в Болотный переулок – за Кориандром.